— Хм. Тебе ничего не говорит фраза: «случайности не случайны»? У меня к тебе масса вопросов, касательно твоей розыскной деятельности.
— Говорит. Сейчас пойдём, ты меня проводишь, а к этому разговору вернёмся после моего возвращения.
Игорь проводил меня к поезду и усадил в моё купе. Поцеловав меня на прощание, он не стал ждать отправление (до него было ещё полчаса), а решил вернуться домой, так как завтра спозаранку предстояло везти бабулю на «сэйшэн» работников театра.
Я прилегла на свою полку и уснула ещё до отправления поезда. Утром проснулась в отвратительном настроении, сердце ныло, голова раскалывалась, а во рту было как в пустыне. Стараясь думать только о хорошем, я привела себя в порядок, выпила крепкого сладкого чаю и была готова к посещению больницы. По крайней мере, морально.
Как покидала поезд, а затем добиралась до Склифа, я не помню, наверное, это происходило на автопилоте. Очнулась я уже в палате интенсивной терапии, рядом с кроватью, на которой лежал Брагин. Видок у него был ещё тот. Краше в гроб кладут, так всегда бабушка любила говорить.
— Алексей, значит, это Вы просили мне позвонить? И Вы не в коме, а мне говорили двое суток уже. Но почему мне, о чём предупредить? — спросила я, и в недоумении присела на край его кровати. Ладони вспотели, а голова начала кружиться, дурное предчувствие не покидало.
— Я просил. Просил Вам сказать, что убийцу, убийцу отпустили. Улик нет. Меня ночью он порезал, спрашивал о тебе, я не сказал, всё равно убил бы. Но телефон. Мой телефон, в нём ты, понимаешь? Он тебя ищет, ты единственная кто его видел, — хрипел, вместо слов мент.
— Телефон на меня оформлен. Но как же, как же запись? Почему нет доказательств? — я лихорадочно соображала, что же делать.
— Запись пропала из дела, и она была одна. Подъездные камеры типа не работали в тот день, а единственный свидетель вымышлен. На предварительном слушанье, дело отправили на доследование, а его отпустили. Сколько я здесь? — теперь меня стала пугать кровь, выступающая у него на губах, хрип стал утробным.
— Три дня. Сейчас врача позову.
— Подожди. Кто-нибудь с тобой ещё живёт?
— Бабушка и жених, а что?
— Срочно, слышишь? Срочно звони, три дня это очень много, он уже там! — из его рта вылетел огромный сгусток запёкшейся крови и шмякнулся прямо на простынь, укрывающую его тело до пояса. От увиденного меня замутило. Выскочив в коридор, я позвала медсестру, а сама поспешила к выходу. Оказавшись на лестнице, я позвонила на мобильный Игорю, потом бабушке. Оба были недоступны. Стараясь не паниковать, набрала домашний. Трубку взяли практически сразу. Я уже собиралась вздохнуть с облегчением, как услышала на том конце провода незнакомый мужской голос.