— Алло. Алло, говорите.
— Здравствуйте, а Вы кто?
— А Вы?
— Я хозяйка этой квартиры.
— Отлично, а я капитан Рябин. Гражданочка, Вы, во сколько домой приедете?
— Дело в том, что я в Москве, в Питер выеду сегодня ночью. Вы мне только скажите, что случилось, а то я ни бабушке, ни жениху дозвониться не могу. С ними всё в порядке? — спросила я, пытаясь унять дрожь в голосе.
— По этому поводу и прошу подъехать. В вашей квартире были обнаружены два трупа, с множественными ножевыми ранениями, один из трупов смогли опознать, это Ваша соседка снизу, а вот личность мужчины установить не удалось.
Ноги подкосились, и я словно в замедленной съёмке начала падать вниз по лестнице, всё ещё держа телефонную трубку у уха. В трубке слышался крик Жорика, он меня зовёт куда-то, что-то кричит сотруднику полиции о моей беременности, потом громко ругается матом, потом тишина. Тишина и темнота.
Сколько же я нахожусь в этой темноте? Месяц? Два? Может год? Ничего не видно, только чувство полёта и невесомости. В моих руках детские ладошки. Я оглядываюсь направо, там моя дочь Верочка — Вера, уже совсем взрослая, годика три не меньше. Волосики длинные, щёчки розовые и синие папины глазки. Смотрит на меня и улыбается. Оглядываюсь налево и вижу точную копию Верочки. Это моя вторая дочь, Наденька — Надежда. Улыбается и смотрит на меня ласково и понимающе. Потом вдруг впереди вспыхивает свет. В этот момент я понимаю, что мы летим по тоннелю, длинному-предлинному тоннелю. По обеим стенам этого проёма, стоят толи лавки, толи кушетки, на которых вплотную друг к другу сидят люди, точнее оболочки людей. Иногда мне удаётся рассмотреть лица и даже узнать их. Я ещё не встретила ни одного, кто бы был в данный момент жив. Все эти люди — оболочки, узнанные мной, уже покинули этот мир. И вот свет становится нестерпимым, от него режет глаза, жжёт лицо. Но я всё смотрю и смотрю. Возле самого проёма, откуда выливается это зарево, сидит Игорь. А в свете я вижу своих родителей и бабушку. Они тянут ко мне свои прозрачно-белёсые руки и зовут. Мне остаётся до них всего лишь шаг, когда Игорь толкает меня назад во мрак. Я кричу, сопротивляюсь, но ничего не могу поделать. Моё тело мне не подвластно и я лечу обратно, туда, откуда не так давно появилась. Но! Я одна. Смотрю на Игоря и понимаю, что оттолкнул он только меня. Верочка и Наденька держат уже его за руки, и улыбаются ему, а не мне.
Я начинаю кричать от боли и обиды. Кричать и плакать. От бессилия, злобы и непонимания. Я сжимаю кулаки и закрываю глаза.
Открыв глаза, я понимаю, что лежу на кровати в больничной палате. Вокруг меня стоит полукругом несколько врачей, и все с такими лицами, будто видят какое-то чудо.