— Да, это Петровна с Васильевной с восьмого этажа, и Марфа с сестрой, мои соседки. Знакомая говорите? Женщина опять покосилась на мой живот.
— Не смотрите на меня так!
— Как так? — прищурилась бабка.
— Так, будто я его любовница.
— А это не так?
— Не так! Игорь знакомый моих родителей, их могила здесь рядом. До их гибели, мы жили в Москве, а потом я в Санкт-Петербург переехала, и общение со всеми знакомыми порвала.
— Вон оно что. Знаешь девка, ты на одну стервь больно похожа. Лизаветой её кличут, слыхала про такую?
— Это жена Игоря что ли? — догадываясь о ком речь, спросила я.
— Да какая она ему жена? Так, приживалка. Но мыслишь верно.
— И что эта Лизавета?
— А ничего особенного, если не считать крови, что она у меня попила. Та ещё дрянь.
— А что Вы ей такого сделали? — с недоумением поинтересовалась я.
— Я ничего. А вот Игоряша её разочаровал сильно, — пакостно улыбаясь, проговорила старушка.
От счастья, лучившегося в этот момент в её глазах, мне стало понятно, что чтобы не натворил Игорь, для бабуси это было как бальзам по сердцу.
— И что он такого сделал, что его «дама сердца» так на всех вас осерчала?
— Квартиру свою моей дочери завещал. Она на тот момент с мужем своим алкашом и детьми в сорокаметровой двушке на Выхино ютилась. Ко мне в однёшку с тремя детьми не придёшь, а с алкоголиком этим, не жизнь, а каторга. Как узнала, что ей четыре комнаты ни за что, ни про что перепало, так до сих пор опомниться не может, счастья полные штаны. А дети-то как рады, что перестали видеть эту пьяную рожу, именуемую отцом — рассказывая это, бабуля светилась от счастья, как новогодняя ёлка.
— А Лизавета?
— А что Лизка, знамо дело, проклинает и Игоря, да и меня с дочкой тоже. Она и в милицию бегала и ещё куда-то, да только фигушки ей что светит. Не расписаны они были. Да если б и в браке состояли, что с того? Кому захотел, тому и отписал жилплощадь. Игоряшей же заработано, не ей. Она вообще нигде ни дня, наверное, не трудилась. Одно слово — паразитка. Присосалась к Игоряше и жила за его счет, припеваючи, ни о чём не думая. А как не стало кормильца, так и взвыла.
— Здорово, поздравляю. Мне тоже кажется, что Вашей дочери с детьми, эта квартира нужнее, — сказала я, решив умаслить старушенцию, дабы вызнать побольше.
— Вот и я о том же. Тем более что завещание Игорь составил ещё три года назад, видимо чувствовал беду. Петровичу с первого этажа, гараж оставил, хоть и ракушка, а всё равно хорошо, это не на улице машину оставлять. А то ему то колесо проколют, то тарантайку его изрисует пшикалками шпана всякая. Петровне с Васильевной деньги перепали, что на его счету лежали. Аж по два мильёна. И ничего, что с ентих денег государству ещё заплатить придётся. Жалко конечно, но по-другому никак. Они обе хворобые, а на пенсию особо лекарств не на покупаешься. Пока Игорь жив был, денежкой помогал, а как не стало его, кому они нужны? Марфе вот с сестрой её блаженной, его дача в Обнинске отошла. Счастье у них. Мы все его любили. И поможет всегда, и подскажет. С любой бедой к нему прийти можно было. Вообще золотой мужик был, — вздохнула бабуся.