— Устала? — обратился ко мне Виталька.
— Угу, — промычала я.
— Мой старик способен уморить любого, — улыбнувшись, заметил Беккер-младший.
— Ничего, я просто спала плохо. Нельзя было глубоко в себя уходить, сам понимаешь… Да и в течение дня одни стрессы…
— Ты их спор имеешь в виду? — спросил Виталька.
Я имела в виду другое, но решила соврать, надеясь, что он выскажется по этому поводу более подробно и, возможно, всплывут какие-то интересные детали.
— Да, я имела в виду это. Не понимаю:
Валерий Павлович назвал его другом, а ведут они себя, как враги…
— Не обращай внимания. Это они в последнее время разошлись. Такого раньше не было. Как говорится, седина в бороду… Стали спорить постоянно, причем из-за ерунды. Сегодня место сделки их поссорило, в прошлый раз они чуть не подрались из-за ее времени. Один хочет утром, другой утверждает, что лучше вечером. Такая ерунда! Стыдно из-за таких мелочей взрослым людям дебаты устраивать. А ведь раньше они легко приходили к общему решению… Что случилось, не понимаю…
— Мне кажется, это очень серьезно, — осмелилась предположить я.
— Да нет, ты ошибаешься, — поспешил переубедить меня Виталька.
— А ты в лицо Олега Станиславовича не смотрел? У него столько ненависти в глазах… Настоящей ненависти. Не просто временной сердитости, а глубоко засевшего чувства.
— Не бери в голову, — махнув рукой и улыбнувшись, заметил Беккер-младший. — Я понимаю, тебе трудно разобраться. Для тебя Вьюнец — чужой человек, а для нас он практически член семьи. В любой семье бывают как радости, так и ссоры, неприятности.
— Может быть, может быть… — вздохнула я. — Только мне этот, извиняюсь за выражение, тип определенно не нравится.
— Что ж, — ответил Виталька, — имеешь полное право на собственное мнение.
Невозможно вызывать симпатию у всех абсолютно. Каждый человек кому-то приятен, а кого-то по непонятной причине отталкивает. Но, поверь, я Олега Станиславовича знаю давно — вернее, это он меня знает с пеленок, — и в течение моей осознанной жизни оснований для недоверия он не вызвал ни разу.
— Тихо, — перебила я Витальку, услышав чьи-то шаги сквозь открытую форточку, — кто-то идет.
Я взялась за оружие и осторожно вдоль стены прокралась к окну. Беккер-младший тоже насторожился.
— Что? — кивнул он мне, когда я выглянула на улицу сквозь занавеску.
— Твоя мама, — вслух сказала я и села наместо.
Юлия Николаевна открывала замок своими ключами, но дверь не отворялась. Виталька очень постарался, заботясь о безопасности отца, закрыл дверь изнутри на довольно внушительный засов.
— Иду, — крикнул вспомнивший об этом Беккер-младший и бросился к входу.