— Здесь, здесь, — буркнул он, махнув рукой.
Похоже, между мной и Беккером-старшим устанавливались странные отношения.
Нельзя было сказать, что он меня домогался, но, кажется, он очень бы обрадовался случаю, который помог бы ему затащить меня в постель. Он не был назойлив в своем стремлении, хотя, может быть, только пока. Чувства его не диктовались душевными порывами. Нет, это был далеко не тот случай, когда убеленный сединами мужчина всерьез увлекается молодой леди. Скорее всего порывы клиента соответствовали поговорке:
«Седина в бороду — бес в ребро». Именно «бес», который то дремал, то снова давал о себе знать, руководил его словами и поступками.
Мне беккеровские «бесовские» всплески не слишком досаждали, поскольку я никогда не была обделена вниманием мужчин и такая ситуация не являлась для меня незнакомой. А вот за Юлию Николаевну, тихо "предаваемую Беккером, честно говоря, становилось все больше обидно. Хотя я знала, что Валерий Павлович жену ни на кого не променяет. Есть определенный тип мужчин, которые, будучи женатыми, меняют «возлюбленных» чаще, чем перчатки. Однако спроси их, каков для них идеал женщины, они назовут имя супруги, столь часто пренебрегаемой ими ради коротких увлечений на стороне. К их числу, на мой взгляд, относился и Беккер. А Юлией Николаевной нельзя было не восхищаться: красивая, умная, интеллигентная — в общем, все при ней.
Такие браки случаются в жизни, но объяснить, назвать причины парадоксального поведения мужей никто не сможет.
Виталька зашел с улицы и, опустившись в кресло и глубоко вздохнув, сказал:
— Фу, как же я сегодня устал!
— Ты что-то долго, — обратилась я к нему с шутливым упреком, — тебя не Ксения ли разговорила на прощание? Не она ли тебя так утомила? Твоя мама уж и на кухне порядок навела, а ты все гостей провожаешь…
— Да нет, что вы, Женя, — поспешила успокоить меня Юлия Николаевна, которая, по-прежнему считая меня своей будущей снохой, решила, что я рассержена на проявление Виталькой внимания к другой женщине.
А он пояснил:
— Ксению Олег Станиславович сразу увез, устал, наверное, от ее болтовни. Я с собака ми немного позанимался да двор проверил — все ли в порядке. Обошел, в общем, владенья дозором.
— А-а, — понимающе кивнула я.
— Может, отбой? — зевнув, предложил Виталька. — Утро вечера мудренее — завтра решим, что дальше делать.
— Пожалуй! — поддержал сына Валерий Павлович, хлопнув рукой по дивану, и поднялся с него, направившись в ванную.
Мне, естественно, следовало стоять под дверью, и я поплелась за ним. Виталька сделал то же самое, а Юлия Николаевна, понимая, что рискует оказаться третьим лишним, уединилась в своей комнате. В нескольких метрах от двери ванной, в коридоре, имелось окно. Я подошла к нему, отодвинула занавеску и пошире открыла форточку. С улицы ворвался поток остывшего к вечеру воздуха и пахнуло летом, его запахом, настоянным на зрелых травах, с примесью тонких ароматов цветов, долетавших из беккеровского сада.