— …убивает его, — продолжила Ася. — Но тогда зачем приносить деньги, если она собиралась его убить?
— А если бы ей что-то помешало? Деньги она прихватила на всякий случай. Чтобы успокоить его, усыпить бдительность, и уже потом спокойно с ним расправиться.
— И, в конце концов, расправилась.
— У вас ещё остались ко мне какие-то вопросы?
— Вы не рассказали главного. Как вы попали в дом и что вы там делали?
— Очень просто. Когда я подошёл к воротам, калитка оказалась незапертой. Я просто вошёл.
— И вам это не показалось подозрительным?
— Нет… И это очень странно. Я не мог на это не обратить внимания. И всё же я вошёл.
Трунов задумался, и на какое-то время между ними воцарилось молчание. Он, словно забыв об Асе, автоматически крутил вокруг запястья браслет, а та смотрела на Трунова и отказывалась верить своим глазам. Маска вежливого и обходительного хозяина стаивала с Трунова как воск, обнажая его истинное лицо: сжатые в узкую полоску губы, прищуренный злобно-мстительный взгляд, устремлённый перед собой и в прошлое одновременно, а также выступившие неожиданно на лбу капельки пота.
Что его так разозлило и в то же время испугало? За мгновение до того, как Трунов перевёл взгляд на Асю, та успела отвести глаза, пытаясь сделать вид, что разглядывает свои ногти. А когда взглянула на Трунова, перед ней сидел тот же гостеприимный хозяин. И всё же что-то изменилось, Ася чувствовала это кожей, видела внутренним взором.
— Я вспомнил. Подойдя к воротам, я услышал щелчок открываемого замка. Подумал, что это ваш отец мне открыл. Потому и вошёл.
— Что же тут странного?
— А то, что на этот момент ваш отец уже был мёртв. Я вошёл в дом, обошёл весь первый этаж и, не найдя его, быстро поднялся на второй. Там, в одной из комнат, обнаружил Антона с ножом в груди. Я тут же вытер ручки двери, за которые брался, и быстро вышел вон. Сел в машину и уехал. И только потом мне сказали, что на столе в кабинете, куда я вообще не заходил, а только заглянул мельком, стоял бокал с коньяком, на котором и обнаружили мои отпечатки.
— Получается, что когда вы приехали, в доме кто-то был? Тот, кто открыл вам дверь?
— Получается, что так. Но мне это пришло в голову только сейчас.
— Но вас же спрашивали в полиции, как вы вошли в дом?
— Я и ответил: в открытую калитку… Но, видимо, так был напуган арестом, что даже не подумал о том, кто же мне эту калитку открыл.
— Значит, вы подъехали к дому в…
— …шестнадцать двадцать семь, а уехал в шестнадцать тридцать семь.
— Но вы находились в доме десять минут!
— Всего-то минут пять, не больше. Вы не учитываете, что до дома ещё нужно дойти, причём я шёл медленно, не торопясь. Ну и на обратную дорогу прибавьте столько же… Хотя, чуть меньше, так как я уже торопился. Если там чудесным образом оказались отпечатки моих пальцев — а я ни к каким бокалам даже не притрагивался, — то выходит, что меня заманили в дом специально, чтобы подставить. И вряд ли этой женщиной могла быть ваша мать, так как мы вообще с ней незнакомы, а потому и мотива поквитаться со мной у неё просто не могло быть. Допускаю, что звонившей вполне могла оказаться Копцова. Почему нет? Бокал-то она так вовремя оставила в доме не случайно. Значит, Марианна также была на месте преступления.