Кинг не отрывал от меня взгляд, когда заставил меня кончить во второй раз. Не отвлекся, когда снова нашел свое освобождение глубоко внутри меня. И когда мой оргазм начал спадать, в голове звучала только одна мысль.
Я чувствовала себя свободной.
С Кингом я была той, кем хотела быть. Той версией себя, которой должна была быть.
И эта девушка принадлежала Кингу.
Телом и душой.
— Медведь учит его нюхать кокс со стриптизерш, — с сарказмом ответил я, когда щенячьи глазки спросила, где Сэмми. Она игриво шлепнула меня по плечу. — Ай, — ответил я, обнимая руку, словно малышка могла нанести мне хоть какой-то вред.
Физически.
— Ладно, может, стриптизерша — это чересчур, — признал я, — но я, правда, оставил его с Медведем. Он показывает ему байк. Мне просто захотелось зайти и проверить, все ли с тобой хорошо. Ты сидишь здесь уже некоторое время.
— Я здесь две долбаные секунды. Просто пришла за чашкой для Сэмми, — ответила малышка, оттолкнув меня к двери. — Слишком переживаешь?
— Я? — переспросил я. — Никогда в жизни.
В гараже под скошенной крышей Медведь придерживал Сэмми на сидении своего байка. Хоть Сэмми и не доставал, но все равно тянулся пухленькими ручками к рукоятям руля.
— Вруууум, вруууууум.
— Эй, великан, хорошо смотришься на байке, — сказал я, сняв его с сидения и прокатив по воздуху в руках, словно он супермен. Мальчик захихикал и захлопал в ладошки. То, что он постоянно жил с нами, чувствовалось очень правильно. Согласно словам малышки, рутина малышам полезна, что бы это ни значило.
Проделав самолетик, Сэмми приземлился прямо в руки своей мамы, а я поцеловал ее в губы.
— Фффффуууууууу, — закричал Сэмми, заерзав в ее руках. Мы оба засмеялись и повернулись к Медведю. Он подкурил сигарету и оперся на байк.
Сделал длинную тягу и выпустил дым через нос. На нем не было его жилета, только черная футболка. Отсутствие байкерской кожи бросалось в глаза.
Оно казалось пустотой, как и взгляд в его глазах.
Шрамы на его щеках после случая с Эли все еще были красные и виднелись под редкой бородой.
— Ты и правда уезжаешь? — спросил я, уже заметив его упакованные дорожные сумки.
— Ага, убрал все свое дерьмо из гаража. Теперь оно в кладовке.
— Ты по-прежнему можешь остаться, — сказал я, повторив то, что говорил ему несколько раз за последний месяц. — Можем сделать дополнительную комнату, передвинуть некоторое дерьмо. У нас всегда будет комната для тебя, брат.
Медведь покачал головой.
— После всей произошедшей хрени и смерти Преппи, затем с клубом, затем с Эли, а потом еще и тем конченым мальцом… — он сделал еще одну длинную тягу. — Мне просто нужно убраться отсюда, мужик. Прочистить долбаную голову. Подышать воздухом. Прояснить, что мне делать дальше.