― Все нормально, ― ответила я, хотя не была уверена, нормально ли это. ― Мне нужно спросить тебя о нем.
Таннер посмотрел на мальчика с любовью.
― Спрашивай, что хочешь.
― Сколько ему лет? Ты сказал, что мне восемнадцать. Когда это случилось? Как?
― Как? ― Таннер нервно засмеялся. ― Ну, Рэй, когда мужчина и женщина любят друг друга… ― он сделал паузу, когда увидел, что я не улыбаюсь. ― Прости. Я привык шутить с тобой. Ты типа единственная, кто понимает мои шутки или, по крайней мере, понимала, ― Таннер запустил руку в волосы и вздохнул, потянул за шов на кожаном сидении.
Машина остановилась перед большим трехэтажным домом, отделанным яркой розовой штукатуркой. Высокие переплетающиеся колонны выстроились в ряд перед крыльцом, на котором было полно розовых пластиковых фламинго и садовых гномиков различных размеров. Длинная подъездная дорожка заканчивалась перед полосой, которая расходилась в стороны, словно лопасти, и была окрашена в такой же ослепительный оттенок розового. Еще больше розовых фламинго валялось на газоне. Бетонные фонтаны ― тридцать минимум ― были выполнены в разных стилях и разбросаны по двору.
― Мне сюда, ― произнес Таннер, открывая дверь. Он поднял малыша с моих колен, и мое сердце сжалось.
― Подожди, что ты делаешь? ― спросила я, внезапно ощутив панику.
― У него был длинный день. Он привык проводить ночи у тебя дома, но, с тех пор, как ты исчезла, был у меня, ― ответил Таннер. И хоть я и не помнила маленького мальчика, я не могла не почувствовать разочарование от того, что он не ехал со мной. Таннер, скорее всего, ощутил мое расстройство, потому что добавил: ― Но я обещаю, что скоро приеду. Отправляйся домой и осваивайся. Тогда мы сможем поговорить подольше.
Сенатор появился перед нами возле пассажирского сидения.
― Подожди! ― выкрикнула я. Таннер обернулся. ― Как его зовут? ― я указала на мальчика, чья щечка прижалась к плечу Таннера, и хоть он немного был стеснен объятиями парня, малыш крепко спал.
Таннер улыбнулся.
― Сэмюель.
Мое сердце выскочило из груди.
Сэмюель.
Преппи звали Сэмюель.
― Но мы зовем его Сэмми, ― продолжил парень.
― Таннер, ― вмешался сенатор, отпуская его. Он сел рядом со мной на заднее сиденье. Внезапно презрение, которое я отложила подальше ради Сэмми, вернулось с желанием мести, когда мы свернули назад на дорогу, и я посыпала вопросами.
― Зачем ты арестовал Кинга? ― спросила я, не в силах сдерживать горечь в голосе. ― Он принял меня. Дал место, где я могла остаться. До него я жила на улицах, боролась, чтобы найти защиту или еду. Моим единственным другом оказалась бездомная проститутка, которая считала меня жалкой!