Проснулся он от шума над головой. Палуба дрожала от бега десятков человек, слышались гулкие хлопки парусов, плеск забортной воды. Корабль явно шел к архипелагу. Мичман Фальтус поежился. Начиналась новая жизнь. Какой она будет в пиратском плену? Самое главное, что ему удалось понять: Лихой Плясун захочет использовать его в какой-то махинации с выкупом. И теперь нужно вести себя очень осторожно. Да, пусть на это уйдут не дни, а годы — Клэд готов вытерпеть, чтобы вернуться домой вместе с кузиной. Единственное, что его беспокоило — бедная матушка, узнав о гибели младшего сына, может слечь от горя, прежде чем узнает правду.
От нечего делать мичман, обхватив колени, продолжал сидеть и обдумывать свое положение. Какой, интересно, стала кузина? И в каком статусе находится? Рабыня, прислужница или любовница командора? Если последнее, то Клэду придется тщательно скрывать свое презрение к девчонке. Обесчещенная, она уже не могла вызывать к себе уважение. Наверное, Лихому Плясуну наплевать на его чувства, но сам Клэд никогда уже не простит Тиру Толессо. Где гордость древнего рода? Убить себя, когда обесчестили — самый наилучший выход из ситуации. Однако Тира предпочла жить в клетке, опозорив свою фамилию.
Мичман Фальтус был настолько уверен в том, что Тира, конечно же, стала любовницей страшного командора по своей воле, и не предполагал иных вариантов.
Скрежет и шум падающего якоря возвестил о конце путешествия. Вместо Эрендила мичмана выпустили двое матросов, одного из которых Клэд уже видел во время своего пленения на острове. Прихрамывая на одну ногу — другая онемела от долгого и неудобного сидения — он поднялся на палубу и прищурился от яркого солнца. Судя по его положению, был полдень. Бриг стоял в каком-то проливе между двумя живописными островами. Тот, что слева, отличался красивым песчаным пляжем, на котором одиноко разгуливал человек в просторных полотняных штанах и в коричневом камзоле на голом теле. Рядом с ним деловито рылась в песке свинья с серыми подпалинами на боках. Что удивительно, животное было со шлейкой, а поводок — в руке странного типа.
Пока спускали на воду лодку, Клэд с интересом наблюдал за этой парочкой. Свинья даже не думала вырваться, хотя со своими солидными габаритами вполне могла совершить побег; и даже иногда с удовольствием принимала почесывание между ушей.
«И я подобно этой свинье буду ходить на поводке, не пытаясь убежать», — тоскливо подумал Клэд, и очнулся от удара в спину.
— Давай в лодку, не спи! — приказали ему. — А то сбросим пинком вниз!