Кажется, вакансии жилплощади здесь имеются, и далеко ходить за ними не надо.
— Ну, это само собой. — Я ободряюще улыбнулась. — Без денег нынче и прыщ не вскочит, верно?
Так как — сдаются квартиры? Дом мне ваш понравился.
— Что ж ты, дочка, на ночь-то глядя приехала житье искать? — снова встрял «зеленый платочек». — По свету оно сподручнее.
— Да обожди ты, Петровна! Встревает да встревает, спасу нет просто. Тебе-то что за забота? У тебя дома семеро по лавкам, самой угла нету, не то что…
Практичная старушенция повернулась ко мне:
— Сама будешь жить, али как? Я говорю, комнату снять хочешь или так — угол?
— Да мне без разницы, бабушка. Лишь бы подешевле. Хотя лучше, конечно, комнату. Чтоб хозяйке не мешать: я много занимаюсь.
— Занимаюсь… Знаю, чем вы занимаетесь: дело молодое… Комната дороже выйдет, — отрубила она. — И чтоб робят не водить, ни-ни!
— Это я понимаю. Сколько?
Если я не спрошу «сколько?», они не поверят, что я ищу квартиру Бабка колебалась секунду, не больше:
— Триста рублев!
Я не сразу сообразила, как мне реагировать на эту смехотворную сумму Триста рублей! Один раз посидеть вдвоем под тентовым зонтиком: попить пива, съесть по пицце и покурить. Впрочем, на курево может и не хватить, смотря где сесть. С другой стороны, надо быть настоящей живодеркой, чтоб заломить такую цену за комнату на улице Крайней. Лучше уж за те же деньги снять собачью конуру где-нибудь в частном секторе на набережной.
Мне пришлось потратить еще несколько минут на препирательства с будущей квартирной хозяйкой, в результате чего цена была сброшена до двухсот пятидесяти. Жизненный опыт подсказывал: если я буду продолжать в том же духе, она просто удавится, а смерть старушки не входила в мои планы.
— Ладно, деваться некуда, согласна. А на каком этаже вы живете, Марь Степанна?
— На втором, милая. В самый раз: и не первый — ну его к шуту! — и лазить невысоко.
— А я первый этаж люблю. Чем он вас не устраивает?
— Здрасьте! Вот еще чего придумала. Да хуже нет жить на первом. Дети орут, машины шастают, робята по ночам гогочут, спать не дают… Того гляди какой-нибудь шалопай каменюку швырнет или еще чего хуже — не приведи господи!
Мария Степановна перекрестилась, а следом за ней и притихшая Варвара Петровна.
— Нет, милая, сразу видать, что ты на первом этажу не жила. Опять же, вот еще беда: подвал. Уж какая от него сырость, холод. И все на первый этаж. До второго-то что дойдет, что нет, а там… Жуть! Вон у Ефимовых из сорок третьей обои клочьями свисают, все углы грибком проело, и ничего сделать не могут. И у всех, кто на первом, такая канитель. Потому — подвал!