. И здесь еще один повод для лично моих пессимистических настроений. Традиционная русская
неразвитость инстинкта самосохранения дает о себе знать все больше и больше. Никто у нас, даже президент, не считается с неизбежными негативными последствиями нашей нынешней преднамеренной конфронтацией с Западом. Дефицит, а если говорить прямо, отсутствие правового сознания, непонимание, что подписанные международные договоры надо соблюдать, соединенное с нежеланием думать, просчитывать негативные последствия принимаемых решений, с неизбежностью и привело к нынешней опасной ситуации.
Пессимизм, страх перед будущем засел в душе даже тех, для кого присоединение Крыма к России стало главным праздником жизни. Отсюда растерянность, напряженность в глазах тех, для кого Путин и Россия слились воедино. Злоба, то и дело перерастающая в агрессию, у многих полностью вытеснила способность думать, рассуждать, анализировать. Даже в советское время не было на информационном поле, на телевидении так много откровенно глупых, необразованных, просто больных душой людей.
Традиционный русский недостаток, дефицит самостоятельного мышления, который обличала русская интеллигенция, начиная со статьи Александра Герцена «О дилетантизме», стал острее, чем даже в советское время. В СССР многие, даже очень многие думали, но про себя. Но сейчас, кстати, как всегда было на Руси, думающий русский – или «еврей», или «поляк», или враг, предатель. На Руси, на что обращал внимание Максим Горький, думающий человек всегда чужой.
Теперь становится очевидным, что сегодня стали доминирующими те особенности русского национального сознания, которые, как говорил Николай Трубецкой, являются «наследством Чингисхана», наследством всевластия правителей России, которые сдерживают творческие, созидательные потенции русского народа. Нельзя созидать, творить, заниматься самосовершенствованием, к чему призывал тот же Бердяев, если ты лишен чувства реальности, живешь мифами, иллюзиями, не хочешь знать, видеть правду. Еще раз хочу сказать. Запрос на красивую ложь, на самодержавие, запрос на «подданство», на долготерпение как шел снизу, так и идет снизу. Какой может быть оптимизм в отношении народа, который так и не смог за четверть века назвать преступление преступлением, осудить красный террор и особенно сталинские репрессии, который по-прежнему, в силу своего романтизма, так и лишен чувства реальности, не в состоянии впустить в душу Правду, которая ему неприятна, напоминает ему о несовершенстве, отсталости его быта, жизни. И самое поразительное, что само по себе преодоление безграмотности, того, что Иван Бунин, Николай Бердяев называли «дикостью и невежеством» русского народа, не привело к оздоровлению ума, к преодолению традиционного дефицита реализма. Напротив, чем образованнее русский человек, тем легче его соблазнить различного рода мессианистскими проектами типа проекта воссоздания Новороссии, «спасения русского мира».