Я не случайно обращаю внимание на свое запоздалое открытие, на мой взгляд, на уникальную личность – отца Димитрия, на его миссионерскую деятельность и мысли. Мне было, естественно, приятно слышать, что он, как и я, видит нечто общее между равнодушным отношением матерей к своим детям, которых они убивают во время аборта, и нашим поразительным русским равнодушием к мукам и страданиям жертв сталинизма. Христианское человеколюбие, как показывает пример отца Димитрия, неизбежно должно вести и к отторжению от преступлений большевиков, Сталина. Как оказывается, что было для меня неожиданным, и публицистика отца Димитрия посвящена критике преступлений Сталина, его трагических для России ошибок накануне 1941 года. Патриотизм отца Димитрия отличается от патриотизма неосталинистов прежде всего своим почитанием человеческой жизни. И я думаю, что не случайно участник антифашистского движения в Норвегии, ветеран Caux Енс Веллингтон, пригласил сюда из России именно нас троих, непримиримых антисталинистов. Я забыл сказать, что отец Владимир является автором целого ряда статей, опубликованных в «Новой газете», в которых рассказывается о садистских наклоннастях «отца народов», о том, как они проявлялись на его жизненном пути. Антифашизм и антибольшевизм, антисталинизм в христианском сознании Запада, кстати, в отличие от левого сознания Запада, тесно связаны. И это объясняется тем, что я пытаюсь показать в своих статьях о родстве большевизма и национал-социализма, представленных в этой книге, что и Ленин, и Сталин, и Гитлер были не просто атеисты, но враги христианской морали, заповеди Христа «Не убий». И совсем не случайно среди тех, кто сегодня заявляет, что Россия не Запад, очень много апологетов «красного проекта», апологетов революционного насилия, большевистского человеконенавистничества.
Уже после наших бесед в Caux отец Димитрий прислал мне свои публикации, где он на основе мемуаров Ильи Старинова, командира наших диверсионных групп, работавших на оккупированных территориях во время войны 1941–1945 годов, показывает исходную порочность сталинской политики выжженной земли, которая не столько сдерживала продвижение немцев к Москве, сколько лишала крыши и хлеба тысячи и тысячи советских людей. Отец Димитрий напоминает о том, о чем писал Некрич в своей книге «22 июня 1941 года», которой мы, студенты философского факультета МГУ, зачитывались то ли в 1967, то ли в 1968 году, о том, что Сталин, уже когда началась война, в октябре 1941 – начале 1942 года, истреблял десятки офицеров высшего звена, уровня Рокоссовского. «Герои Советского Союза, прошедшие Испанию, – пишет отец Димитрий, – могли бы принести большую пользу стране и армии в эти драматические дни начала войны».