Я сунул листок в карман:
– Хорошо.
– А теперь сделаем тебе твой собственный браслет.
Он взял один из браслетов со стола, положил в перевернутую букву П и что-то набрал на клавиатуре.
Браслет слегка затарахтел, а потом стал пищать – без какого-либо ритма. Наконец он издал длинный «биииииииииип» и замолчал.
Сотрудник вытащил браслет и протянул его мне. Он уже перестал изображать приторную любовь к детям, на его лице была обычная улыбка человека, который завершил работу и улыбается с удовлетворением и облегчением.
Я взял браслет и стал рассматривать: черный ремешок с пряжкой, посередине экранчик, а по бокам – две черные кнопки, почти незаметные.
Я вопросительно посмотрел на сотрудника: можно?
– Не просто можно. Нужно! – сказал он. – Мы же должны убедиться, что он работает, правда?
Дрожащими руками я надел браслет на запястье левой руки и застегнул.
– Посвободнее, – сказал он, – чтобы не слишком давило. Надо, чтобы он просто был у тебя на руке. Необязательно, чтобы он прилегал к коже по всей поверхности.
Я взмахнул рукой, чтобы показать, что мне удалось надеть браслет как нужно.
– Очень хорошо, – сказал он. Вернулась прежняя улыбка. – Теперь давай проверим.
Я посмотрел на черный браслет на фоне моей бледной детской кожи. Он выглядел как-то не так. Не к месту. Как огромные часы ныряльщика на руке младенца.
В нашем классе несколько ребят уже пробовали обменяться.
Шай Гринберг хвастался, что старший брат дал ему свой браслет попользоваться. Как любой тогдашний противный подросток, он менял браслет по меньшей мере раз в полгода (с ремешком от Кельвина Кляйна! Нет, с изображением певца-которого-когда-то-звали-Принс! Нет, лучше всего – металлический синий, в который встроены еще часы и калькулятор! Фу, дебил…), и поскольку можно было обмениваться между браслетами, принадлежащими одному человеку, Шай Гринберг, это хвастливое ничтожество, мог путешествовать вместо своего брата и даже один раз несколько минут обнимался и целовался с его подружкой. Ну, по крайней мере, он так рассказывал.
Но на моей руке браслет выглядел не к месту. Детям нельзя это носить, подумал я.
Раз в пару недель в газете появлялась история о том, как безответственные родители позволили своему ребенку обменяться, или о том, как террористы или шпионы обменивались с детьми – и, будучи в теле ребенка, собирали нужные сведения. Но чтобы дети получали настоящие браслеты, взаправду, по закону, – этого просто не должно и не могло быть.
– О’кей, – сказал рыжий. – Неплохо выглядит, правда?
Я пожал плечами.
– Это самая простая модель. Такие дают у нас в офисе. Если захочешь более навороченный браслет – попроси у папы. О’кей?