— Святые Привратники!
— Сгинь моя Луна!
— Храни, Луна, Красногорию!
Впрочем, кто-то и откровенно радовался:
— Ох, ну слава Незримой.
— Ха, Чёрная Луна-таки их настигла…
Но надо было продолжать концерт, и я рявкнул, добивая копов:
— И они сейчас вас за собой тянут, идиоты! Ты хочешь на честный суд государя?
— Не-е-ет, — ноги у сержанта подогнулись, и он схватился за поручень кареты.
По его штанам, кажется, стало расходиться тёмное пятно. Но ведь ночь, фонари, везде тени, могло и показаться…
Я остро ощущал удивлённый взгляд Хомяка, который даже не верил своему счастью. Но я не смотрел на него — для Стража Душ это просто какой-то солдат, которого капитан с комендантом как кость бросили Царской Гвардии.
— Поэтому, сержант, — успокаиваясь, закончил я, — Вы оба садитесь в карету и едете в участок. И уже со своим лисьим капитаном подумайте, как вы служите своему городу, и на чьей вы стороне.
— Но ведь… они же… — промямлили оба.
— ВО-О-ОН! — краснея, заорал я.
И будто неведомая сила сорвала копов с земли, влепила внутрь кареты. Лошадь захрапела, встав на дыбы, и сорвалась с места.
Я, тяжело дыша, оглянулся, и толпа вокруг сразу же растаяла — жители поспешно, чуть не бегом, очистили концертную зону. Снова задребезжали колёса повозок, застучали шаги, улица стала заполняться ночным шёпотом.
Один только газетчик на подрагивающих ногах остался у столба рядом.
— Видел беглецов? — спросил я неожиданно ровным голосом, но требующим повиновения.
Бедняга ткнул газеткой в сторону подворотни, про которую я до этого и сам догадался.
— Девушка и солдат?
Поспешный кивок.
— За ними бежал кто-нибудь?
Тот замотал головой:
— Никого! Никого не было, господин страж… Полицейские вот, — он неуверенно ткнул пальцем в сторону уехавшей полицейской кареты, — Ну, не успели они.
Я кивнул, потом протянул руку:
— Свежий номер?
— Три мече…
Лёгкий наклон головы, уничтожающий взгляд… Паренёк судорожно сглотнул, и газетка сама прыгнула мне в руки.
Сунув прессу в карман, я опустился на корточки и положил руку на плечо Хомяку. Тот гордо дёрнул подбородком, пытаясь рывком сбросить руку, но я схватил ещё наглее, сгрёб его форму.
— Государю не из страха служу, — прорычал Хомяк, — У меня к вашим счёты, рак ты сраный!
Газетчик, услышав, что тут прозвучало, кинулся прочь, только каблуки застучали.
Мне некогда было объяснять. Интуиция вдруг стала нашёптывать, что я теряю время.
Я махнул головой за спину, указывая на закоулок, из которого вышел:
— Там Сивый, живой должен быть.
Хомяк округлил глаза, с ненавистью зашипел:
— Я же вас, раков, живьём жрать буду…