— Дело в том, — Френд увеличил темп своей речи, — что Валера оказался довольно болтливым и рассказал мне, что Ариф надарил ему много таких украшений. Но Ариф просил никому их не показывать. Валера просил ни за что не рассказывать о кресте Арифу. Я и подумал, с чего бы это. В голове у меня созревал дерзкий план. Я решил сделать вид, что поддаюсь на чары этого юного апологета однополой любви и хочу провести с ним ночь. Правда, на его настойчивые призывы поцеловаться я, увиливая, отвечал, что еще новичок в этом деле и чувство стыда мне пока не чуждо. А уж дома в постели — пожалуйста, я весь к услугам. Противно даже вспомнить об этом, — Френд сделал при этом брезгливую гримасу.
— Ладно, хватит туччюматься, как целка, — бросил Костян.
— Нет, вы не так поняли…
— Что мы поняли, это не твое дело. Давай дальше ботай!
— Дома я избил этого ублюдка и стал требовать ценности. Там я и узнал, что Ариф ничего не дарил Валере, а оставил у него на хранение кучу вещей в закрытом на ключ сундуке. Но любопытство взяло верх, и как-то Валера вскрыл ключом-отмычкой сложный замок на сундуке и нашел шкатулку с брюликами среди хлама и ненужных бумаг. Потом надел на себя этот рубиновый крестик и легкомысленно пошел показывать направо-налево, хвастать «подарком от мужа».
— Что он говорил об Арифе? — спросила я.
— Он сказал, что уже почти два месяца его не видел. Даже беспокоиться начал. И все насчет драгоценностей загонялся. А я возьми и предложи ему тогда пять тысяч баксов за брюлики. Валера долго ломался, но деньги ему были очень нужны. И торг состоялся. Я сгонял за деньгами, а Валера приготовил все необходимое — я имею в виду камушки. Почему не стал насильственно требовать, спросите вы? Я отвечу — этим я мог встревожить Арифа, ведь никто не знал, жив ли он или нет. А так мы расстались полюбовно. Не подумайте, что и впрямь в истинном смысле слова.
— Нас это мало интересует, — заметила я. — Ну что ж, по-моему, все ясно. Пора подводить итоги. Камушки все на месте, Костя?
— Да вроде, — ответил он, тщательно пересматривая содержимое коробки.
— В таком случае нам здесь больше делать нечего, и мы должны отчаливать. Спасибо за гостеприимство…
Я посмотрела на Френда и Кастелу, которые выглядели весьма жалко. Кастела — с кругами под глазами, ссадиной на левой щеке, растрепанная, в порванном мини-платье. Френд — в помятом пиджаке, забрызганной соусом сорочке и ярком цветастом галстуке, который в данный момент выглядел на нем, как имитация веревки повешенного. В старину подобный прием использовали колдуны, надевая на себя петлю, на которой удавился самоубийца, чтобы тем самым взывать к злому духу. — Я оглядела их, усмехнулась и бросила Косте: