– Да не за этим он сюда приехал, – втолковывала ему Рашель. – Он вернулся, потому что мы тогда вместе…
Эрар закрыл лицо руками, и мучительно со стоном встал со стула, пробурчав несколько невнятных фраз.
– Твой отец мне рассказал, Рашель, – промолвил он наконец. – Это игрушки, по-твоему? Бизанго – сатанисты, а не то, что ты себе думаешь.
– Но есть и те, кто говорят: обряд Бизанго – это и есть жизнь.
Неожиданно быстрый и дерзкий ответ озадачил хозяина.
– Пусть болтают, что хотят, а обряд там нехитрый. Песни их послушай. Ни в одной ни слова про жизнь. Что они поют, бросая деньги в гроб? Кто такой «дьяб»? Дьявол. «Эти деньги тебе», – поют они. А как вам такое:
Баба, баба, куда тебе двое?
Одного малыша заберу.
Не ори, а то мигом сожру.
Пасть тебе быстро прикрою.
– Все их песни об одном: Убивать! Убивать! Убивать!
Рашель хотела возразить, но Эрар был непреклонен.
– Чтобы правильно отслужить церемонию Бизанго, нужен человеческий череп. Но не из могилы, а тот, который дадут они. Кубок в виде черепа. Тебе ни о чём это не говорит, девочка?
– Такие уж у них законы, – парировала Рашель без тени страха в голосе.
– Тогда позвольте рассказать, что вас ждёт. Чужака, пытающегося протереться в Бизанго, могут припудрить известным вам порошком. Захотелось невидальщины, вблизи поглядеть, как драконы летают? Смотрю, захотелось. В лучшем случае вас как следует припугнут. Привяжут к столбу храмовому, и двадцать молодцов исполнят танец с саблями, свистящими у вас перед носом. Шанпвели своё дело знают. Спляшут как надо. Жаркое готовят на славу, не беда, что в нём плавает палец твоей матери, ты ведь не знаешь, чьё это мясо. А если попадёте под подозрение, молитесь, чтобы верховный вас помиловал.
– Нас помилуют.
Эрар схватил мою руку, поднёс к лицу вплотную, так, что я чувствовал его дыхание.
– Только не этого парня, – хмыкнул он.
– Гаитяне не судят о человеке по цвету кожи.
– Да не мели ты вздор, девочка. Кто, как не американцы украли у нас нашу землю однажды? А потом, при Папе Доке пытались снова. Иностранцам по ночам здесь гулять не надо, можно и костей не собрать. Из разных мешков.
– С тобой будет не так опасно.
– Ни за какие коврижки. Рашель, тебе ещё жить да жить, Уэйду тоже есть, чем заняться, пусть служит лоа. Да поймите же вы, наконец, Бизанго – это зло, это «дьяб». Не связывайтесь с ними.
– Мы просто хотим глянуть, как они это делают.
Эрар молчал. Он давно отвык спорить. Обычно, когда другие высказались, он парой кратких фраз излагал свою волю и просто ждал, когда будет «по его».
Но в тот вечер последнее слово осталось за Рашелью.