В магазин к Дине пришел Алик Синько.
— У тебя что, зуб болит? — спросил он.
— Болит, а что?
— Понимаешь, не знаю, что Сережке купить…
— У меня нечего. Спроси у девчат в галантерее, в парфюмерии.
Алик прошел в другие отделы, потерся о прилавки и опять вернулся к ней.
— Не купил, — развел он руками. — Посоветуй на женский вкус.
— Какой тут вкус! Ему бы, по газетке, персональный трактор подарить…
— Ну, а что бы ты ему подарила?
— Нарви цветов полевых. Помнишь, как он черемухе обрадовался?!
— За цветами проводник нужен, один я только курослепов наберу.
— Ну пойдем вместе, — оживилась Дина. — Девчата, вы меня отпустите?
— Зуб лечить? — засмеялись они. — Иди!
День стоял жаркий. Почти невидимые, звенькали высоко жаворонки, над гнездами испуганно пищали сойки, и косой дугой вылетали из-под ног куропатки. Высокие травы хлестали Дину по коленкам, цветов было пропасть, но она все говорила Алику:
— Не те, не эти!..
Они прошли выкошенный пустой аэродром, посмотрели на полосатый мешок без дна, что болтался на конце мачты, как рукав тельняшки, и стали спускаться с холма.
— Вон за теми кустами, — указывала Дина вниз, на нитку черных зарослей, — там и колокольчики, и незабудки, и дикие розы есть.
Но Алик думал не о цветах. Дина, наверное, не догадывается, что нравится не одному Сергею.
— А что такое гуранка? — спросил он ее.
Она остановилась и, откусывая травинку, удивленно уставилась на Алика.
— Это ты про меня, да? — И засмеялась. — Гураны у нас в Чеснокове живут, недалеко отсюда. Люди как люди, ничего особенного, только чай гуранский пьют, жеребчик он называется. Ты не улыбайся, да-да, жеребчик. Накалят докрасна камень — и в холодный чугун. Вода булькает, как жеребец ржет, вот и прозвали…
— А я думал, гуранами диких козлов зовут.
— Зовут, но мы ж не бараны, — вроде обиделась она.
Дина прошла немного вперед и остановилась перед ромашкой на высокой ножке. В желтом сердечке работала пчела. Дина наклонилась к цветку, протянула руку и вдруг опустила ее.
— Нет, ты сам. Не могу я…
— Ты что?
Пчела полетела, белый венчик упруго закачался на ножке.
Они обогнули дикий орешник и в луговине набрали охапку цветов. Среди синих колокольчиков, незабудок и сорванных у дороги васильков особенно красивы две алые кукушки, похожие на тюльпаны. Алик нарочно прошел мимо них, а Дина обозвала его ротозеем и теперь ликовала. Потом они набрели на родничок, напились горстями и наполнили водой терракотовую вазу, которую Дина взяла в магазине.
— Между прочим, — сказала она, — из Свободного вернулась Людка Малыгина, моя подружка. Хочешь, я вас познакомлю? Она с Вадькой дружила, братцем моим, но он не пишет давно.