— Дин?! Да ты что?! Мы же в Завитую…
— Вот-вот! А из Завитой?
— Эх ты… — выдохнула Люда и пошла из магазина.
— Ча-ча-ча! Ча-ча-ча! — оглушительно ревело в приемнике.
3
Летом никто на пристани не сказал бы, что нынешняя зимовка будет особенной. Все складывалось как обычно — спокойно и медлительно, как и должно быть во время перерыва от большой работы. Планы навигации выполнены. К ремонту механизации все относились как к делу привычному, не требующему ни спешки, ни волнений.
Так было из года в год. Но — странное дело: нынче Подложный вместо благодарностей не скупился на порицания; Бочкарев, как шутливо заметили рабочие, захвативший политическую власть, выпускал сатирические листки, чихвостя пьяниц и прогульщиков; Черемизин строил новый причал, а молодые ребята из Горького переделывали по-своему механизацию… Ни спокойствия, ни спячки на этот раз не предвиделось. Слишком крут был замес.
Многие на пристани согласились бы со стариком Реснянским, который рассуждал со своей старухой:
— Вот, бабка, жили мы тихо. Заметет снегом, мы и не чешемся. Ан надоумило сад устроить… Яблоки-то сладкие, а мороки с ними? Мороки не оберешься! И гляжу я — на пристани… Поприехали казаки, хороши соколики, как яблоньки молодые — одних не бросишь их. Корнями еще не уцепились, выворотит их бураном… Как же без догляда за ними? Скажут еще, жизнь тут плохая. Не-ет, пока они м а р а к у ю т, делают свое, надо их пестовать, растить, как саженцы…
Философия старика немудреная, практикой нажил. В гражданскую с отцом Черемизина партизанил, памятник ему потом ставил. «В остатнее» — в мирное — время никакой работой не брезговал. Не за куском хлеба гнался, не за рублем, — видел, как его руки преображали жизнь. От этого спокойнее было на сердце. Но последние годы забот и тревог прибавили… Хорошо кочету, пока молод!.. Ну нет, Реснянский так не сдастся, за выслугу лет его не спишешь… Будет он при деле, пока мотор стучит!
…Алик разыскивает Кержова. В этот поздний час он мог быть в клубе. И точно — «травил» там парням анекдоты. Увидев Алика, Володька выпучил глаза и приложил палец к губам:
— Тс… Ребят, я отчаливаю. Если что, смотрите мне! — погрозил кулаком и, больше не обращая внимания на них, подошел к Синько. — Что-то, Алик, вы с Серком отделяетесь от меня? Значит, я ненадежный, ни на что не способный и гереушную бляху напрасно ношу! Спасибо, друзья-товарищи! — в голосе Володьки досада.
— Ты как в воду смотрел! — ответил Алик. — А не знаешь, зачем я тебя ищу? Пойдем к девочкам?! У тебя же их навалом!..
— Давай, давай, заговаривай зубы! Чего надо?