— На одной ручке или без?..
— Да нет, так…
— Я бы океан переплыл, если бы ты стояла на том берегу.
— Хвастунишка, — усмехнулась она. — Ты бы поплыл… И за что я тебя люблю?!.
— Разве любить надо за что-то?!
— Да.
Она говорила твердо, обдуманно, и глаза ее как-то встревоженно блестели, смотрели на меня удивленно и вопрошающе.
— Мне кажется, — продолжала она, — мужчину надо любить за ум, твердость, решительность и… нежность.
— А женщину?!
— А ты как думаешь?
Язык мой стал неповоротлив. Да и как это было сказать, если она правилась мне всем — нежностью то бледного, то румяного лица, голосом — спокойным или иронически-насмешливым, временами даже вызывающе насмешливым, своей доверчивостью, когда трепетала от нечаянного прикосновения моей руки… Как мог я объяснить, и сам толком тогда не понимая, что мне нравится смелость, с какой она отстаивала свои мысли, то, что она не стыдилась чувств, своей доброты. Я любил ее без вопросов, такую, как она есть, и никогда не думал, что можно спросить себя: за что?..
— Ну?! — повторила она нетерпеливо. — Думаешь отмолчаться? Тогда я сама скажу. Цени в женщине силу!..
— Ты хочешь восстановить матриархат?
Она засмеялась:
— Дурачок… Разве я это говорила?! — Милена положила руки на мои плечи, посмотрела в глаза: — Жизнь меняется, женщины с каждым днем становятся лучше. Мне тоже хочется…
Я торопливо сказал:
— Ты уже сильная!.. Только я не думал об этом раньше.
— Нет, — покачала она головой. — Еще ничего не сделано…
— Но ведь не каждая решилась бы приехать, как ты.
— Не каждая, — согласилась она просто, словно речь шла не о ней. — Но ведь и не каждая знает, что ожидание — это еще не любовь…
От ликования в душе я чуть не закружил ее на руках… Спросил, готовый выполнить ее желание в ту же минуту:
— Хочешь, я покажу тебе весь мир?!
— С тобой?! Да я хоть сейчас согласная в кругосветку!..
И мне было приятно, что она сказала это моим языком!
LI
Перед отъездом из Горького мы шли по Откосу. Было тепло, солнечно. День воскресный, крутом много веселых, шумливых людей. Совсем неожиданно со стороны города, из-за высоких крыш, наскочила туча, ударил ливень. Народ кинулся с набережной врассыпную, все спешили укрыться, мы побежали тоже. Под ближайшей аркой людей битком. Стоять можно только под карнизом, с которого льет еще хлеще. Вспоминаю, что за углом, со стороны площади, над входом в мединститут, есть козырек, можно спрятаться!.. Но и там яблоку негде упасть.
Она со смехом спрашивает:
— Ты боишься дождя?!
— Чего?.. Не боюсь!..
— А люди?
— Кто их знает, вроде не глиняные…
— Ты любил мальчишкой бегать под дождиком… — напомнила она мне.