Каникулы с дядюшкой Рафаэлем (Шикула) - страница 2

— Вы откуда?

— Из Грушковца.

— Из Грушковца?

— Да.

— Из какого? Из какого это Грушковца? Ха-ха-ха!

— Как — из какого? Двадцать, что ли, Грушковцев-то?

— Хе-хе-хе!

— Чему вы смеётесь?

— Чему? Хе-хе-хе-хе! Так, значит, из Грушковца? Хи-хи-хи-хи-хи! Это ведь у вас колокол?

— Какой колокол?

— Ну, тот самый!

— А нам как будто колоколов хватит: три их у нас. В будни звонит один, в воскресенье — все три.

— Ну тот самый, из-за которого вас рваными-драными дразнят. Хи-хи-хи!

— И такой колокол есть. Ну так что? Хоть сто колоколов звони, а наш-то всегда распознать можно!

— Распознать? Хи-хи-хи-хи!

Вот видите. Выпыталицкие-то ещё и насмешники вдобавок. Ни за что ни про что высмеют. К счастью, в Грушковце никто ещё из-за колокола не обижался.

Так оно и есть.

Не обыкновенный наш колокол-то! Обыкновенный где угодно найдётся, а такого, как наш, хоть весь свет пройди, ни за что не встретить. Издалека, за несколько километров, вдруг вы слышите знакомый голос: рванн-дранн… дранн-рванн…

Раз уж вспомнился мне колокол, нужно сказать и о грушковецком духовом оркестре. Его знают не меньше колокола, и грушковцы по праву им гордятся. Я ведь и собирался начать как раз с нашего духового оркестра, да в то время у нас полдень отбивали, вот я и заговорил о колоколе, чтобы ненароком не забыть о нём.

В деревнях-то духовые оркестры постепенно на нет сходят. Молодым музыкантам по душе больше джаз, а у стариков — ни одного зуба во рту. А как на трубе беззубый сыграет? Где там!..

Встретятся два старичка, один из них когда-то капельмейстером был. Заглядывают они друг дружке в рот да головой качают: передних-то зубов давным-давно не осталось.

Вот старички и ведут, к примеру, такой разговор:

— Марш Ра́коши знаешь?

— Ну, как не знать!

Другой старичок, выпятив губы, насвистывает несколько тактов.

— Хороший был марш! — растроганно говорит один старик.

— Просто замечательный был марш! — ещё растроганнее восклицает второй.

— И «Победу» помнишь?

— И «Победу» помню. Как же! И «Злату Прагу», — начинает перечислять первый.

— Прекрасные марши были.

— Отличнейшие марши… Слыхал я, будто в Грушковце и по сю пору «Злату Прагу» играют, — сообщает первый, помолчав.

— «Злату Прагу»? — переспрашивает второй.

— И «Злату Прагу» и «Победу», — отвечает первый. — И ты знаешь, Йо́жка, на ком всё держится?

— Да на ком там оркестр держаться может? На старом За́грушке только. Когда он молодой был, кое-что усвоил и ничего не перезабыл.

— На нём весь духовой оркестр держится, — повторяет первый и снова растроганно качает головой.