— Действительно, красивый! На вас, людей, хоть и не похож, но теперь чувствую это! И почему раньше не замечал?!
— На то и друзья нужны, — пояснил я. — Можем поругать, конечно, но без злобы, а можем и хорошее увидеть. Ты же мне друг? Вот и сказал — Черныш! Больше такого нет! Гордись собой!
— Да…Черныш… Нравится! Давай дружить, но…
— Чтобы не в ущерб приказам твоего Хозяина! — перебил я его.
— Верно! Черныш… — и Харм растворился, будто бы его и не было в Школе Шутов.
Позвал преподавателей и Бурта, терпеливо ожидавших конца нашего рандеву с ящером.
— Что это? — спросил Сум, глядя на бочку.
— Это? Мой подарок командиру! Взамен тех двенадцати…
— Четырнадцати! — поправил меня скряга Бурт.
— Не важно! Всё твоё! Там больше! Из королевских подвалов.
— Ух! Знал, Илий, что ты нормальный парень, а теперь убедился ещё раз! Королевское! Сколько литров?
— Харм сказал — шестьдесят.
— Я щас сдохну от счастья! Ну, что? Выпьем за окончание учёбы? Угощаю!
— Без меня, — отказался я. — Дела ещё есть незаконченные…
Покинув учительскую, прошёл в нашу казарму и тихонько потряс спящую Фанни за плечо.
— Одевайся… — прошептал ей. — Жду на улице.
Ждал недолго.
— Что случилось? — обеспокоенно спросила Цветочек.
— Кроме тебя — ничего. Не волнуйся и протяни руку.
Она послушно исполнила просьбу.
— Вот… — сказал, надевая кольцо на крохотный пальчик. — На моей родине есть такой обычай — дарить подобное украшение любимой женщине. Носи. Не знаю, как получится в столице, но помни, что пока кольцо с тобой, пока ты не захочешь снять его по своей воле, я всегда буду рядом и найду тебя, что бы ни случилось.
— Оно волшебное?
— Нет. Самое обыкновенное. Там просто частичка моего сердца и мысли о тебе. Никакой магии — только любовь к одной вредной шутовке. Вредной и … Лучшей в мире!
— А мне тебе и подарить нечего… — грустно сказала Фаннория, рассматривая колечко. — Какое замечательное!
— Ты мне уже подарила.
— Не помню.
— Жизнь!
Я обнял и поцеловал её.
— Пойдём спать… Завтра тяжёлый день, моя хорошая. Долго прощаться — не моё…
Утром прибыли повозки из различных земель. Построив нас, оставшихся учеников, Магистр Школы Шутов Замруд Лембийский оглядел всех грустным взглядом и начал говорить:
— Как много вас было здесь, на этой площади несколько месяцев назад… Помню каждого! Кого вспоминаю добрым словом, а кого… Но не будем о них! Лучшие! Самые достойные, мужественные и умелые стоят передо мной. Горжусь каждым из вас не только как Магистр Школы, но и как человек! В добрый путь, друзья и коллеги! Верю, что сможете зажечь улыбки на лицах людей! Верю, что привнесёте в мир только хорошее! И последнее… По традиции, покидая Школу полноправными шутами, вы должны получить новые прозвища, с которыми пройдёте всю жизнь.