«И мгновенная вспышка сознания обожгла Нашатыря. Он почувствовал сразу все: и то мучительное напряжение последних сил, и то волевое, нечеловеческое упорство маленького коллектива, с которым одолевали артельщики каждую борозду, каждый заезд на этой первой колхозной пашне… И увидел Филарет Нашатырь себя самого среди маленького коллектива таких же, как он, мужиков, среди таких же, как он, неимущих, свыкшихся с вековой нуждой батраков, среди таких же, как и он, бесправных, обездоленных в прошлом казахов. А увидев все это, он с необычайной ясностью понял, что ведь только среди этих людей и обрел он свое заветное место».
А пламя набросилось на массив колхозной пшеницы.
«И Нашатырь, ужаснувшись, вдруг закричал на всю степь страшным, пронзительным голосом. Затем он, сорвав с головы картуз и упав, как подкошенный, на колени, начал с яростью одержимого гасить пожар. Он падал на пламя грудью и, казалось, обрывал при этом руками ослепительно яркие лепестки огня. Он обжег себе колени, опалил подол холщовой рубахи и бороду. Он ползал, крутился на четвереньках, переворачивался с боку на бок, катался по огненной меже, бормоча как в бреду, как в беспамятстве какие-то бессвязные слова отчаяния, молитв, заклинаний».
Хлеб был спасен, и, когда очнулся Филарет и увидел, что по-прежнему «бурлит спелыми колосьями пшеница на колхозной полосе», он был готов разрыдаться от счастья и радости, что не наделал страшной беды. И в то же время он чувствовал, как его душа наливается лютой ненавистью к кулакам, толкнувшим его на преступление.
Поистине трагична судьба учительницы Линки, жестоко поплатившейся за свое доверие к кулакам. Незадолго до гибели она вынуждена была признаться в своих ошибках и записать в дневнике:
«— Ах, как многому-многому мне еще надо учиться у наших ребят. У Романа и Аблая. У вчерашних хуторских батраков и степных пастухов. Учиться их мужеству и душевной отваге, их воле и трудолюбию, равному подвигу! Словом, у них мне надо учиться работать и жить, любить и ненавидеть!»
Священное чувство ненависти, выражавшее рост классового самосознания колхозников, помогло им успешно вести борьбу со своими врагами и придти к решению — изгнать кулаков из хутора. Роман и Фешка с большим возбуждением и торжеством наблюдали за собранием колхозников, принимавших это решение. Они видели, как бушевало… «прорвавшееся наружу чувство извечной классовой ненависти деревенской бедноты и бесправных вчера аульных скитальцев против хуторских воротил и всемогущих князьков-баев». Нельзя при этом не вспомнить слова великого гуманиста А. М. Горького, писавшего, что «гуманизм пролетариата требует неугасимой ненависти… — ненависти ко всему, что заставляет страдать, ко всем, кто живет на страданиях сотен миллионов людей».