Он кинулся к ящику и стал нетерпеливо вытаскивать книги. Пушкин!.. Некрасов!.. Тургенев!.. Чехов!.. А когда, очнувшись от тихого вздоха над ухом, Никита недоуменно оглянулся, он сидел с раскрытой на коленях книгой, где старый Тарас Бульба в широченных шароварах стоял, подбоченившись, перед своими сыновьями.
— Агаша, смотри-ка!
Никита поднес книгу к ее глазам, в полной уверенности, что Агаша сейчас же звонко расхохочется над невиданными штанами.
— Никита… Ты очень хороший, когда я тебя не вижу, а только думаю о тебе… — печально призналась Агаша, опустив глаза и не глядя на книгу. — Или… или, когда я вижу тебя только во сне.
— А я во сне всегда вижу, будто учусь, — со всем простодушием и искренностью сообщил Никита.
— Выходите скорей и закройте амбар, а то погреб оттает, — послышался снаружи голос Кэтрис.
Агаша быстро повернулась и выскочила вон. Оглушительно хлопнула тяжелая дверь, и Никита остался один во мраке среди бесценных сокровищ.
С этого дня Никита уже сам посещал амбар Кирилловых. Он клал в ящик прочитанную книгу и, взяв новую, незаметно уходил. Почему-то он очень боялся оставаться наедине с Агашей, хотя каждый раз, идя туда, давал себе слово смело, как и подобает мужчине, сказать ей: «Агаша, хорошо бы нам с тобой поговорить обо всем… Милая ты моя Агаша-Пегаша, пойми, мне ведь учиться надо…»
Возвращение Федора Ковшова из города не вывело Никиту из нерешительности. Федор рассказывал, что Иван Воинов уже год как учится в центре в каком-то военном училище, что Виктор Бобров собирается в Москву в медицинский институт, а Майыс в этом году перешла на второй курс якутской фельдшерской школы.
В общем, выходило, что учились все, кроме Никиты да самого Федора Ковшова, что последнего и не очень-то огорчало. Торжественно поднимая палец кверху и любуясь своим четким русским выговором, Федор заключал:
— Тебе, Никита, надо учительствовать и заниматься самообразованием! Само-образо-ванием!..
Все сомнения разрешились в один прекрасный вечер к началу осени и самым непредвиденным образом.
— Слыхали? Приехал русский фельдшер! — донеслось до Никиты. — Да, да, вместе с учителем Иваном, говорят, приехал Виктор Бобров…
Никита, отбивавший в тени косу, забросил ее на крышу избы и, как был, побежал в центр наслега. Фельдшера и учителя он встретил на дороге. Они ехали в Кэдэлди, в семью учителя.
— Итак, мы с тобой, Никита, едем в город, — тут же объявил Бобров после взаимных приветствий.
— Как это в город? — удивился Никита.
— Дорогой товарищ Никита Ляглярин! Совет твоих друзей постановил, что ты будешь учиться в Якутском педагогическом техникуме. Все! Собирайся! А пока садись сзади.