Сейчас, наверное, этот Питер должен быть уже на свободе… Его и его жену я не слышал несколько лет, пока он не появился вновь у нас на пороге. Тогда-то он и рассказал где пропадал все эти годы; тюрьма стала для него временным обителям. Его жена… после того как она выписалась из больницы; он избил ее да такой степени что она впала в кому. И за все это ему дали два года! Всего два года за издевательства и унижения, за побои и утрату личной жизни! Ему повезло… и я должен был это исправить! Тогда я пытался добиться его повторного заключения, но что я мог на тот момент, а сейчас; сейчас я мог воздать ему сполна. Теперь у меня есть самое грозное оружия — знания того что он действительно согрешил. И пришло время ему действительно покаяться за свои грехи.
— Вроде здесь! — Мы остановились у дома; обшарпанный фасад, забор от которого осталось только небольшая часть, калитка, которая валялась рядом с грудой мусора прямо перед самым домом.
— Унылое место… если здесь живут твои родственники, то могу смело сказать - Ты пошел куда дальше чем они могли себе вообразить!
— Ха, да нет… тут живет тот, кто должен ответь за содеянное!
— И что он сделал?
— Скажем так… нарушил закон! — В дом я направился один. Брайн в это время сидел в машине.
— Надо же! Я очень удивился, когда увидел ярко зеленый звонок, который никак не ассоциировался с таким домом. Звонок раздался, затем еще один раз я нажал на него пока не послышалась, чья та возмущенная речь. Дверь открылась и на пороге меня встретил пьяный мужчина лет сорока, глаза его были на столько заплывшие, что мне думалось - «А видит ли он меня вообще?»
— Что? Еще один адвокат этой шлюхи! Передай ей, что она не получит от меня ни гроша, ни жалости ни прощения ты по… . — Он не успел договорить как я одним ударом выбил ему несколько зубов. Да силы этому Ципилину не занимать. Ввалившись в дом, я закрыл за собой дверь и начал наносить по его телу удары. Я пинал его с такой силой с такой жестокостью, что его лживые мольбы лишь вызывали у меня непомерное желания как можно быстрее отправить эту мразь в преисподнюю.
— Пр-рошууу… молююю не нуж-нооо!
Только от усталости я остановился - Как твое имя? Кричал я на него - Как твое имя урод?!
— П-питер… Питер Най… — Он замолк, когда я направил на него пистолет. Он стих и стал так жалостливо подползать из последних сил к моим ногам, словно хотел приклонить передо мной голову. Какая мерзость… пристыдник, жалостливое существо! Такая тварь радовалась даже такой поганой жизнью! Я колебался… не знаю почему, но мне казалось, что это совсем другой случай, нежели был тот с группировкой «97». Только он дотронулся до моих туфель Берлути - один выстрел и его голова бездвижно слегла у моих ног. Тогда я понял, что сделал правильный выбор - я отомстил, покарал, освободил. Но сейчас я осознаю что нажал на курок не потому что хотел ему отомстить, а банально из-за того что посмел прикоснуться к моим любимым дорогим туфлям!