Вскоре они осознали, что оба напряженно продвигаются к одинаковой цели — создать образчик синтетического театрального искусства: композитор работал над «Счастливой рукой», художник — над «Жёлтым звуком». Вероятно, то обстоятельство, что каждый из них занялся «смежным» искусством, где мог позволить себе экспериментировать в более игровой манере, не сгибаясь под тяжестью традиции и ответственности, — возможно, это было связано с наступлением тяжёлой переломной фазы в их творчестве и испытанием их художнической честности. И, наверно, именно поэтому результат оказался столь новаторским, далеко выходящим за рамки дилетантизма: обе работы принадлежат авангардному этапу профессионального театра, а как пьесы до сих пор оказывают значительное влияние на немецкую драматургию.
В этой связи неудивительно, что оба художника одновременно берутся за написание основополагающего теоретического труда. «Учение о гармонии» Шёнберга выходит в свет первым, и Кандинский завидует другу-композитору: как далеко ушла музыка в своём отказе как бы то ни было подражать действительности, оставив для себя лишь один, имманентный инструмент — звуки. Может ли живопись перенять у музыки сам этот ПРИНЦИП и начать работать лишь с красками, линиями и формами, то есть работать абстрактно? Какая логичная и всё же до той поры так вполне и не продуманная мысль!
На картине Кандинского «Впечатление III. Концерт», которую он написал в январе 1911 года сразу после посещения концерта Шёнберга, ещё угадываются очертания слушателей и рояля, однако солнечно-жёлтая плоскость уже выступает самостоятельно и беспредметно, воздействуя на зрителя собственной силой. Чуть позже, но в том же 1911 году, появилась первая «совершенно беспредметная», по словам Кандинского, «Картина с кругом» (Грузинский национальный музей, Тбилиси).
Вопрос, который не может не привлекать внимание исследователей: до какого предела совпадали взгляды обоих корреспондентов на задачи художественного творчества в контексте современной им культурной ситуации? Подчеркнём, что речь стоит вести именно об отрефлексированных мнениях, поскольку прямое сопоставление произведений, принадлежащих разным видам искусства, живописи и музыке, едва ли может принести собственно научные результаты. Интересное предположение состоит в том, что сравнительно более молодой композитор отчасти поддался раздражению, почувствовав скепсис Кандинского в отношении беспримесно интуитивного творчества, и потому ему понадобилось более трёх лет для создания «Счастливой руки». Тема которой — способность гениально творить «счастливой рукой», как это прежде удавалось Шёнбергу, обычно создававшему свои вещи стремительно и практически без помарок.