Прожженный интриган, выживший в "лихие девяностые", и сумевший сделать карьеру в отличие от многих молодых летёх, закончивших училища в момент развала страны, Владимир Илларионов не обольщался по поводу окружающих "друзей". Как явных, так и набивающихся в друзья. Он не верил никому. Ни Гитлеру, ни Муссолини, ни Франко, ни Петэну. Понимал, что с пришельцами считаются только до тех пор, пока они в состоянии себя защитить. А это, по мнению всех, не может продолжаться до бесконечности. Ведь запасы оружия из будущего у этих "наглых русских" ограничены, и скоро они их исчерпают. Так считают все. И "друзья", и недруги. Ведь они не предполагают о наличии такого непонятного феномена, как "Таврида". Насколько удалось выяснить разведке, сведения об этом феномене пока еще удается сохранить в тайне. Но и "Таврида" - не решение проблемы. Она позволяет копировать только то, что есть в наличии. А это значит, что нужно кровь из носу обеспечить сохранение статус-кво -- научного и технического превосходства пришельцев над аборигенами. Что очень трудно сделать, когда против тебя начинает работать вся наука мира. Причем с настоящими учеными, располагающими хорошо оборудованными лабораториями. Коих среди пришельцев нет. Ни ученых, ни лабораторий. И не факт, что удастся кого-то из сегодняшних светил науки перетащить на свою сторону. А заставить творить из-под палки еще никому не удалось. Ни Сталину, ни Гитлеру, ни целой плеяде "любимых руководителей" КНДР. Можно заставить махать кайлом. Можно заставить решить сложную техническую задачу вроде создания фронтового бомбардировщика, или межконтинентальной ракеты. То есть сделать аналог чего-то уже известного. Но нельзя заставить постигать неизведанное. Нельзя заставить открыть электричество, радио, ядерную энергию. Или перемещение во времени, чему он сам стал свидетелем, Или антигравитацию с преодолением космического пространства на огромные расстояния за ничтожно малый промежуток времени, если это когда-нибудь все же откроют. Нельзя заставить создать то, чего еще никто не знает. Человек, занятый научной работой, должен сам этого х о т е т ь. Иначе толку не будет. Илларионов, хоть и был военным до мозга костей, у которых по мнению обывателей "одна извилина, и та от фуражки", но он хорошо понимал значение фундаментальной науки, и не относился с презрением к "интеллихенции", которые если и носили военную форму, то только на сборах после окончания института. Понимал, что без этих "штатских штафирок" не было бы ни его "Адмирала Макарова" с реактивными самолетами, ни атомохода "Мурманск", устроившего козью морду хваленому Ройял Нэви. И поэтому сразу же дал задание собрать в отдельную группу со всей эскадры всех "головастиков" независимо от воинского звания и специальности, собрать и систематизировать все имеющиеся научные материалы и справочники, и заняться тем, чем обычно занимаются институты РАН. Каждый в своей области. Быстрого успеха он не ждал. Но если хочешь обеспечить себе постоянное преимущество, то начинать нужно немедленно. Ибо потом поздно будет.