Оказывается, Дин любит читать. Не ожидала, хотя сама не знаю почему. Не то чтобы я много о нем знала.
На противоположной стороне от входа располагалась маленькая кухня, такая же аккуратная, как и гостиная. Дин провел меня по короткому коридору. Слева обнаружилась еще одна дверь, и я поняла, что там его кабинет. Стол с компьютером. Полки, заставленные книгами. В конце коридора оказалась еще одна комната с закрытой дверью.
Он остановился прямо перед ней. Ванная.
– Сантехник пошел за шерифом.
На этом мои мысленные блуждания остановились.
– Что? Зачем? – Неужели я нарушила какие-то строительные правила, о которых я не знаю? Я прищурилась. – В чем дело, Дин?
Он открыл дверь и пригласил меня войти.
В санузле был бардак. Вокруг унитаза с поднятой крышкой валялась плитка. Стену за раковиной продырявили, но такое ощущение, что скорее в исследовательских целях, а не ремонтных.
– Куда смотреть? – Я растерялась. Это протечка или что?
– Открой шкаф для белья. – Он махнул в сторону узкой дверцы, которая должна быть закрытой, чтобы можно было войти в ванную.
Я открыла его и увидела, что из стены вынули примерно двухфутовый отрезок гипсокартона. Там были трубы, штыри, может, немного плесени. И…
Выхватив телефон из кармана, я включила фонарик.
– Это еще что такое? – Я наклонилась ближе. – Дохлая мышь?
В свете фонарика блестела белая кость с налипшими нитками. В стене умерло какое-то живое существо.
– Если это так, то это самая большая мышь, которую я видел в жизни. Это кость, Софи, и, судя по размеру, я на девяносто девять процентов уверен, что это человек.
– О боже! – Я дернулась назад, вытирая руки о джинсы, хотя я не притронулась к этой штуке.
– Если постучать по гипсокартону, ты услышишь, что там не пусто. – Он показал молотком. – Такое ощущение, что в стене что-то есть на отрезке отсюда досюда. Подозрительно. И если ты повнимательнее посмотришь на кость, увидишь, что это ткань.
– Значит, когда ты сказал, что нам нужно поговорить о скелете в шкафу, ты имел в виду настоящий скелет?
Какая наглость. Трупы не засовывают себя в стены сами. Кто-то пристроил этого человека между стойками и заштукатурил стену.
Как грубо.
Мы толкались у входа в ванную Дина, глазея на шерифа Джастина Пеллетье. Подняв черный полицейский фонарик, он с головой залез в шкаф, потом выпрямился, и мы снова смогли лицезреть его профиль. Шериф уставился на шкаф с таким видом, будто не мог поверить своим глазам.
Я совершенно точно понимала его чувства.
Он снова сунул голову в шкаф, потом выпрямился, откашлялся и кивнул:
– Определенно это человеческие останки.