– Соня, помоги Лизе. Женя, бегом по тем холмам, проверь, оружие подбери, – командует старшина.
Сам Фёдор быстро осматривает ближайшего немца и, прихватив его медпакет, громко ругаясь, пытается перевязать себе ноги. Командир диверсантов ползёт к радисту. Прицелился на автомат, валяющийся у ног радиста. А где ж твоё ружьё, милок? Разбито? Удачно сегодня старшина стреляет. Главный диверсант, когда падал, прячась за собаками, упал на свой собственный автомат, вот пуля старшины сразу и ногу, и автомат поломала.
Фёдор вскидывает винтовку. Выстрел. Перебито правое плечо у немецкого командира, не нужен тебе больше автомат, милок.
Ударные свойства унт не сравнятся с подкованными кирзачами, но убивать пока немцев Фёдор не планировал. Так что бьём с ноги в голову одному, второму. Успокоились немцы на какое-то время. Как раз обыщем их, свяжем-перевяжем, чтоб не сдохли раньше времени. Кляп им в рот и мешок на голову. Заглянем в землянку. Ага, вот она радиостанция, два ранца. Один – с рацией, второй с запасными батареями.
Женя, пробежавшись по холмам, спускается в распадок с трофейными автоматами. Из-за холма появляется Соня, ведущая за собой оленью упряжку. На нартах лежит Лиза.
– Что с ней?
– Две пули в грудь, лёгкие пробиты. Я повязку уже наложила, – докладывает Соня, растирая трёхпалой перчаткой слёзы по зарёванному лицу.
– Отставить слёзы.
Быстро пакуемся. Немцев по одному укладываем на нарты и хорошенько к ним приматываем. Рацию и другие трофеи не забываем. Усё. Готовы. Можно сваливать отсюда. Хрена!
Фёдор вслушивается в звуки растревоженного леса. Собачий скулёж и лай. И это нездешние собачки. Звук идёт с той стороны, где утром была перестрелка. Принесла нелёгкая. Кого? Посмотрим. Зенитчики разбегаются по холмам. Лай усиливается. Собачья упряжка едет к холмам, быстро, со всех собачьих сил несётся. Ездока на нартах не видно. А вон там как-то слишком неуклюже перебегает от дерева к дереву фигура в саамском прикиде. Ну, это ерунда. Миг, и голова не болит. Не болит голова у старшины по этой неуклюжей фигуре. Не болит голова и у фигуры. Сквозную дыру в черепе, как правило, владелец дырявого черепа не ощущает.
– Halt. Nicht schieβen, deine![134]
Федор чуть заикой не стал. Кричавший немец был от него всего метрах в тридцати по склону холма. Получи, фашист, гранату. И чего? Вас всего двое было? Приблудная упряжка уже забежала в распадок. Нарты не пусты. На них явно кто-то лежит, укрытый шкурами. Может, раненый, а может, это такой хитрый ход – в тыл зайти. Чего тут думать? Стрелять надо. Два выстрела по силуэту под шкурами. Потом посмотрим, кого там припрятали, а пока четвёртого надо искать. Почему четвёртого? Так нарты двухместные, а подстрелил-подорвал старшина троих. Значит, была и вторая упряжка. А двое нарт – это четыре немца. Арифметика, однако!