— Давайте.
— Во время облавы обнаружили троих в отключке, думали — передозировка, отвезли в наркологию. Затем обратили внимание на работу сердца, доложились начальству. У тех на такой случай есть инструкция, связались с нами. Это, собственно, не сон, практически коматозное состояние, весьма смахивает на действие сонапакса, но не все так просто. Кровообращение замедляется вдвое, дыхание — ладно, пугать, так пугать. Первый проснулся и выбросился в окно. Там шестой этаж, никто не успел помешать.
— Почему мне об этом не сказали?
— Все вопросы адресуй третьему отделу, фармацевтам, капитан, сперва занимались они. И, в конце концов, он же нарик, чокнутый, вены в дырках… За трупом не явились, не опознали. Остальных мы срочно забрали к себе, потому что я к тому моменту немножко разобрался в хозяйстве Змеевика и восстановил формулу дури, которой они были накачаны. Кровь брали у них ежедневно, лишь на пятые сутки концентрация начала снижаться… М-да. Пленки допросов ты видел.
— Несут полный бред…
Вукич быстро взглянул Максу в глаза:
— Да, почти полный бред. Но никто не требует повторить. Требуют все что угодно, но не «барабан» . Змеевик так назвал отраву, потому что перед приходом в ушах стучит… — Майор разорвал упаковку «Орбита», скатал фольгу в шарик, сунул в рот две пластинки.
— Влад, ты же мне не все рассказал?
— Тот зэк из контрольной группы, Руслан, что очухался последним… он несет аналогичный бред, что и наркоман из притона Змеевика.
— Схожие галлюцинации, что в этом необычного?
— Слишком схожие, Макс.
— Он тоже видел Желтый Город, говорящих пауков и что там еще… людей без кожи? Его били током летающие ежи, его подвешивали в пузыре с кучей других придурков и склоняли к содомии? — Капитан постарался не показать раздражения, под которым потихоньку шевелился страх. — Нам мало двоих двинутых? Если я им составлю компанию, это спасет кого-то от наркоты? Мне останется выступить по первому каналу и поведать деткам о съедобном мыле, о часах в голове, да? Боюсь, эффект будет обратный, всем захочется попробовать!
— Максим, ты вроде бы мечтал услышать мое мнение? — Вукич вздохнул, выплюнул жвачку на снег, зажег следующую сигарету. Молин молчал. — Осужденный Бурсенко, перед тем как порвал себе вторую вену шпингалетом, написал кровью на стене: «Взяли, пидоры? С Новым годом!»
— Я знаю. Что с того?
— Ничего… Сегодня шестое марта. Клиент Змеевика, который сиганул из окна больницы, тоже кое-что оставил… Не смотри на меня так, в рапорте не упоминалось, потому что никто этого не видел. Чернил у парня не нашлось, и писал он на полу дерьмом. Вытащил утку из-под соседа и пальцем изобразил. А нянечка замыла, пока все вокруг носились и орали на ночную сестру. Я, когда прилетел, гляжу — пол мокрый, отыскал ее этажом ниже, выспросил. Ей-то что, ей не в новинку, там художники еще почище встречаются. Этот придурок накарябал: «2400. С Новым годом!»