"Браво, — сказал Сергей Михайлович, — но пока, как я понимаю, генерал без армии?"
"За этим дело не станет, — оттаяв, засмеялся Аксаков. — Потасовку я вам обещаю, — значит, будет и армия. Вот вам, господа, новость: военный министр на меня в претензии. Перед отъездом в Варшаву Дмитрий Алексеевич беседовал со мной и сказал примерно следующее: "Уймите ваши порывы, Иван Сергеевич; я же вижу насквозь — сегодня волонтеры, а завтра втравите нас. К войне мы не готовы". А? Каково?.. А клич, которого мы не можем не слышать! Или у военного министра заложило уши?"
"Не нужно упрощать, Иван Сергеевич, — поправил Столетов. — У Милютина отменный слух, поверьте мне. Но ежели австрийцы заупрямятся, а на стороне Турции выступит Англия…"
"Опять Дизраэли?" — иронически промычал Аксаков.
"Что поделаешь, — сказал Столетов, — пока с этим приходится считаться".
"А мы попросту судим: мира не перетянуть. Так что будет вам и белка, будет и свисток. — И с пафосом добавил: — Не в моей власти сдержать порыв".
"Помилуйте! — воскликнул Сергей Михайлович. — О чем вы, Иван Сергеевич? Разве же Николай Григорьевич не уважает святые чувства?! Но почему бы не выслушать генерала? К Черняеву вы были более благосклонны…"
"Черняев в Сербии, — буркнул Аксаков, но тут же спохватился: — Не примите это, ради Бога, за упрек".
Он неловко раскланялся и вернулся в залу.
"И охота вам задирать Ивана Сергеевича? — сказал Третьяков, провожая взглядом Аксакова. — Запомните: его вам все равно не переговорить. У нас это всякий знает. А то, что он во многом прав, так посудите сами: пожертвования в пользу балканских народов принимаются не только здесь, но и в Обществе взаимного кредита на Варварке, и на Плющихе у казначея Зубкова, и у Лапина подле Биржи, и в Московском купеческом банке… Я уж не говорю про волонтеров. И вот что интересно: среди них вы можете встретить людей разного круга и подчас противуположных убеждений. Стихия!.."
"Но направляемая опытной рукой", — уточнил Столетов.
Третьяков внимательно посмотрел на него и шутливо погрозил пальцем:
"Так кто же в наше время пускает такие силы на самотек?.. А вы приглядывайтесь. Поверьте мне: часов на раздумье нам отпущено мало… И вот что еще я вам должен сказать, — проговорил Сергей Михайлович, понизив голос. — Мне кажется, сам Иван Сергеевич не очень-то верит в возможность решить дело деятельностью одних комитетов. Главное для него — склонить к войне царя. Знаете, что он мне сказал однажды в пылу откровенности? "Решать славянский вопрос может только Россия, даже не русское общество, хотя бы с сербами всех наименований и болгарами. Россия — то есть в цельном своем составе, как государственный организм с правительством во главе". Вот так, любезнейший Николай Григорьевич".