В 1891 году Оскар Уайльд влюбился в молодого аристократа Альфреда Дугласа, третьего сына маркиза Куинсберри. С этой любовью в его жизнь вошли трагедия, финансовый крах и бесчестье. В начале 1895 года Оскар Уайльд был уже не ищущим известности эстетом, а признанным, успешным драматургом, две пьесы которого одновременно шли в театрах лондонского Вест-Энда, принося автору в пересчете на сегодняшний курс 7000 фунтов (13 000 долларов) в неделю. Лондонское светское общество колебалось: признать поведение Уайльда восхитительным или ужасающим, превозносить его обаяние и шарм или отлучить его за аморальность. В апреле 1895 года Уайльд подал в суд на Куинсберри за клевету, после того как маркиз оставил оскорбительную карточку в клубе Уайльда. Обвинение в клевете рухнуло, когда защита раскрыла факты частной жизни Уайльда в суде, и он тем же вечером был арестован по обвинению в «грубой непристойности». Падение Уайльда было оглушительным. Его пьесы продолжали идти в театрах, но имя автора было замазано на афишах. Потом и пьесы были запрещены. Его книги изъяли из продажи. Его произведения были весьма оперативно изгнаны отовсюду, и буквально на следующий день он остался без гроша. В течение трех недель его кредиторы прислали судебных приставов, которые выставили на распродажу имущество его дома в Челси на Тайт-стрит. Через месяц его семья была вынуждена покинуть страну. В конце мая состоялся суд, и Уайльд был осужден за гомосексуальные действия. В тюрьме он пробыл два года. Освободившись из тюрьмы в 1897 году, он провел последние годы жизни в изгнании, в основном во Франции, под именем Себастьяна Мельмота. Он умер от менингита в Париже 30 ноября 1900 года в возрасте сорока шести лет.
* * *
Как говорил сам Оскар Уайльд, он жил в постоянном страхе, что публика поймет его правильно. «Вовремя позаботься о том, чтобы остаться, как я, непонятым», — писал он художнику Джеймсу Уистлеру в 1885 году. Он говорил, что быть великим — это быть непостижимым, и потратил остаток своей жизни, пытаясь убедить всех, что он именно таков. Мифы, маски и тайны были его фирменным стилем с юности. «В жизни человека истинны не его дела, а окружающие его легенды», — сказал он французскому репортеру Жаку Дорелю в 1891 году. «Никогда не следует разрушать легенд. Сквозь них можно смутно разглядеть подлинное лицо человека». Чтобы пояснить эту мысль, он добавил: «Я никогда не гулял по улицам Лондона с цветком лилии, потому что это мог сделать любой дворник или кучер. Я добился гораздо большего: заставил поверить всех, что я действительно это делал».