Молчание слова. Путь Дюрера, пройденный с Иеронимом (Бальтазар) - страница 9
Альбрехт Дюрер. Святой Иероним в пустыне. 1495 ⁄ 96. Медь, резцовая гравюра. 31,7 × 22,3 см
Альбрехт Дюрер. Святой Иероним. 1506. Гравюра на дереве
Отзвуком того же мотива выглядит миниатюра (5,5 см), видимо, вышедшая из мастерской художника в 1515/16. Пейзажу здесь снова отводится больше места (на заднем плане выглядывает олень), нимб – канонический, раскаяние совершается вблизи распятия, но рядом лежит и книга, поза кающегося скорее созерцательная, вся атмосфера изменилась, в ней зарождается предчувствие других трудов, к которым мы и обратимся. Другой медальон, ещё меньшего размера (2,9 см), не добавляет в образ кающегося святого ничего нового.
С. 42, 43. Альбрехт Дюрер. Кающийся Святой Иероним. Ок. 1515.
Медь, резцовые гравюры
Мастер школы Райхенау. Евангелист Лука. Ок. 1000. Одна из миниатюр Евангелия императора Оттона III (или Евангелие Генриха II). 24,9 × 19,1 см
Осознание
Годы с 1511 по 1515 были посвящены интенсивной медитации, направленной на то, чтобы точнее очертить взятую тему, сконцентрироваться на ней и облечь в нужную форму. О чём идёт речь? Разумеется, о фокусе духовного задания, совпавшем с фокусом гениальности этого человека: о том, что так привлекало в нём гуманистов и христианских филологов, а Дюрер полагал воплотить в зрительном образе. Когда наталкиваешься на точный перевод – и какой! – в душе неожиданно начинает бить фонтан искр. Говорим о переводе Божественного слова, как оно отпечаталось в древнем еврейском языке, на обычный человеческий язык, язык Римской империи. На страницах открытых книг теперь – не начало Бытия: «В начале сотворил Бог небо и землю», но, незримо: «В начале было Слово, и Слово было у Бога и Слово было Бог». Кредо гуманистов. И это Слово в акте творения языка, поэтическом акте, должно стать человеком. Мы подошли сейчас вплотную к сердцевине библейского события и христианской веры, которое внушило Эразму и не меньше Лютеру столь пылкую любовь к слову и столь же прочно обязало обоих к переложению слова – как бы диаметрально по-разному они потом это событие ни толковали.
Есть шесть листов, отражающих глубинный процесс поиска. Первые пять схожи тем, что показывают человека Иеронима, занятого своим трудом, на разных духовных стадиях работы над Божьим словом. Незаменимый, по всему судя, человек, в котором – и ни в ком другом – должно произойти ключевое событие, втайне снова и снова откладывает само это событие, которое почти непостижимым образом обретёт превалирующее значение лишь в «мастерской гравюре»[4].
Альбрехт Дюрер. Святой Иероним в келье. 1511. Бумага, перо. 19,5 × 15,1 см