Черт! Ну почему мне не снятся сны о моем комиксе? Я не могу воспользоваться идеей Доминика. Окажись придуманный мною сюжет хоть отдаленно похожим на рассказ Доминика – и меня обвинят в плагиате!
– А что происходит в твоем комиксе? – спрашивает Доминик, опускаясь на стул напротив меня.
Что же это получается? Я сижу в пустой библиотеке и болтаю с Домиником Миллером?
– Не знаю…
И снова его брови раздражающе хмурятся.
– Тебе же его скоро сдавать?
– Через две недели, – неохотно соглашаюсь я. – Я так и не смогла придумать сюжет…
Молчание Доминика затягивается, а я верчу между пальцами карандаш, силой моего воображения обращенный в башню, штопором ввинчивающуюся в землю.
Наконец Доминик произносит:
– Воспользуйся моей идеей, если хочешь.
Я молчу.
– Она тебе нравится?
– Я не могу использовать твою идею в своем проекте. Получать помощь извне – против правил.
– Правила касаются лишь арт-проекта, но не сюжетной истории. Разве не так?
А ведь Доминик прав. Никто больше не рассказывает в своем проекте историю. Мне даже заморачиваться не стоит на этот счет!
– Помоги мне в исследовании легенды о Сейди, и я помогу тебе придумать концовку, – говорит Доминик.
Уголки его губ задираются вверх. Если бы я плохо его знала, я бы подумала, что он сильно воодушевлен.
Но именно это допущение возвращает меня в реальность. Потому что ни один Миллер никогда не делает ничего хорошего для Тёрна. И мне негоже помогать ему копаться в истории моего рода.
– Скажу тебе «нет». Я сама придумаю сюжетную линию для своего комикса, – заявляю я, собирая рисовальные принадлежности: пора сматываться из библиотеки.
– Послушай, Тёрн, – вкрадчиво обращается ко мне Доминик. – Я видел твое портфолио. Мне кажется, вместе мы могли бы создать потрясающий комикс.
– Хочешь убедить меня в том, что действительно считаешь мой проект хорошим? – язвлю я.
И жду, что парень в ответ фыркнет: «Вот еще! Скажешь тоже!» Как в тот день, когда они с Фрейей рассматривали мою картину у входа в художественную студию. Но Доминик этого не говорит.
– Я не стал бы предлагать тебе работать на пару, если бы не считал его хорошим.
Вспыхнув от раздражения, я вскакиваю со стула:
– Почему ты вообще хочешь со мной работать? А, Миллер?
Мой резкий тон, похоже, совершенно не задевает Доминика. Уголки его губ по-прежнему подрагивают в улыбке. Черт! И почему я смотрю на его губы?
– Я всегда хотел написать графический роман, – признается парень. – Просто мне недостает для этого художественного мастерства, а нужного партнера я пока не встретил.
Я медленно моргаю:
– Почему бы тебе не написать его с Фрейей?