— …кровью своей и жизнью своей…
Чарльз повторяет слова клятвы, хотя и отдает себе отчет, до чего опасно клясться кровью и жизнью. И силу тоже помянули. Она оживает и течет по жилам, чтобы упасть в треклятую чашу. Но губы шевелятся, проговаривая слова.
Это неправильно!
Напрочь неправильно!
Потому что сиу не заключают браков. Но смотрит на него не только темнолицая богиня, но и другие, сокрытые в нишах, тоже.
— …беречь и защищать.
В клятве нет ничего невыполнимого. Она, если подумать, достаточно размыта. И Чарльз без неё берег бы. Ну и защищал бы, само собой. Он смотрит на ту, которая вот-вот станет его женой. И появляется трусливое желание отступить. Он ведь не обязан! Это не его проблемы! И есть другой выход.
Должен быть.
И вправду отправить их куда подальше и нанять кого другого. Здесь ведь должны быть люди, готовые за небольшие деньги… или за большие, главное, что решить проблему.
Именно.
А он жениться.
Дурак.
Только почему-то он не способен отвести взгляда. И улыбается. Точно, как дурак. И… и голос Милисенты доносится издалека. А слова повторяют уже те, что произнес Чарльз. А еще слышит их не только он. Слышат все. И даже тот толстяк перестал храпеть.
Это важно?
Наверное.
Пальцы жреца, измазанные кровью, касаются губ, чертят полосу на лбу. Какая невозможная дикость. И главное, без розовых лепестков… что за свадьба без розовых лепестков?
Кровь на губах Милисенты делает их невообразимо яркими. И само её лицо меняется. А в глазах мерещится все тот же алый отсвет.
Огонь?
Её огонь согревает. Он сливается с собственной силой Чарльза, которой становится вдруг так много, что он с трудом сдерживает то ли крик, то ли стон. Но сила вдруг успокаивается сама.
— Можете поцеловать невесту, — говорит жрец вдруг осипшим голосом.
И Чарльз тянется к этим губам.
В конце концов, он в своем праве. И коснувшись их, ловит горячий выдох, а потом… потом сила все-таки выплескивается. И он, кажется, падает.
* * *
— Это от счастья, — не слишком убедительно сказал Эдди, глядя на моего свежеиспеченного мужа.
— Точно, — поддержал его орк. — Помню, я как жену увидал, так прямо понял, что счастлив буду. А она потом еще и дубиной приложила.
И макушку потер так, задумчиво.
— У меня дубины нет, — я раздумывала, стоит ли поднять мужа или пусть себе лежит? С одной стороны, конечно долг жены и все такое. А с другой… ну он тяжелый, я помню.
Да и не холодно. Не замерзнет.
С третьей, пойди пойми, сколько он тут лежать будет.
— Видишь, — Эдди склонился над телом. — Тебе и дубина не нужна.
— Не стоит смущать леди, — произнес некромант, который до того держался будто в стороне и так незаметненько, что я сама про него забыла. — Скорее здесь имеет место скачкообразное изменение общего магического потенциала, вследствие чего и случился спонтанный выброс, хорошо, что в подобном месте.