А так темно.
Сыро.
— Живой? — сипло осведомилась тень, нависшая над головой.
— Живой. Кажется, — Чарльз поморщился. Каждое слово вызывало вспышку боли. И боль эта оглушала. А еще хотелось пить. — Пить дай.
Сперва его подняли, рывком. И усадили, прислонив к стене. Сунули в руки флягу с ледяною водой.
Стало легче.
Сперва.
— Что…
— У тебя спросить хотел. Голова, что с перепою, — пожаловался Эдди.
Это да.
Трещит и гудит.
Так. Собраться. Глушилка. Была.
Чарльз произнес это вслух.
— Вот… собачья дочь, — Эдди сплюнул.
— Молли?
— А кто еще? Её нет. И ладно бы её.
Чарльз растер воду по лицу. Огляделся. Рядом у стены стоял Странник, стоял, держась за голову и покачиваясь.
— Что…
— Плохо. Нас шибануло, а он же ж вообще наверху редко бывает, вот пока и… надеюсь, придет в себя. Иначе мы в полной жопе.
В полной.
И без того.
Милисенты нет.
Нет… и куда подевалась? Не ушла бы сама. Ладно, Чарльз, но брата она бы точно не бросила. Значит… Значит, увели.
Кто?
Думать нечего.
Тварь! И ведь он, Чарльз, нашел… помог… хотел помочь… поверил. А она… тварь.
— Не спеши, — Эдди сказал это спокойно. — Найдем. Нам бы только выбраться.
Помолчал и добавил:
— Хоть куда-нибудь.
* * *
Выбирались к озеру. Шли медленно, потому как каждый шаг вызывал в голове новую вспышку боли.
Когда Чарльз найдет эту стерву, Молли, он точно свернет ей шею.
Определенно, свернет.
Ибо нельзя быть тварью такой.
Добравшись до озера, он упал на четвереньки и не нашел ничего лучше, как сунуть голову в воду. Рядом фыркал Эдди.
— Радоваться надо, — сказал тот, размазывая черную, что деготь, воду руками.
— Чему? — поводов для радости Чарльз не видел. Вот совершенно.
— Тому, что не прирезала.
Да. Наверное. Могло бы быть и хуже. Но почему-то легче от понимания этого не становилось. Потому как и без того было плохо.
— Дрянь, — сказал Чарльз. — А я дурак.
— Я не лучше.
Эдди помотал головой, стряхивая брызги, и поморщился.
— Надо думать. Прямо лезть смысла нет. Ждать будут. В лучшем случае.
— Я не брошу.
— Никто не бросит. Но… думать надо.
С этим было сложно спорить.
— Куда вас доставить-то? — поинтересовался Странник, который выглядел презадумчиво.
— В город. Сможешь?
Тот пожал плечами. Потом помолчал и спросил:
— Так выход на пустыню показывать?
— Показывай, — Эдди упал на землю и уставился в потолок. Потолок пещеры был где-то там, высоко. Настолько высоко, что разглядеть его не получалось. С этого потолка свисали тончайшие нити, которые слабо светились. Свет этот голубоватый прозрачный и холодный отражался в воде, отчего казалось, что горело само озеро.
— Покажу, — Странник тяжко опустился рядом. — Но… такое дело… это и вправду древний город. И путей у него много.