Повторюсь, сохранение тайны, особенно отцовского инцеста, лежит в основе данной ситуации: в это вовлечены все члены семьи, «осведомленные» или «неосведомленные», но дружно предпочитающие умалчивать происходящее. Когда отцовский инцест стал свершившимся фактом, уже не важно, признает мать произошедшее или нет; если бы она могла признать такую возможность изначально, он бы не случился. Инцест совершается в надежде создать узы, способные «сохранить семью». Разглашение тайны — новое табу, возникшее из-за нарушения табу на инцест (Ciba Foundation 1984, р. 13). Никто не «знает» об этом, или, лучше сказать, никто не признает это.
Я наблюдала пациенток, переживших в детстве инцест, которые, приходя на групп-аналитическую терапию, вели себя с самого начала как «идеальные помощницы» терапевта. Даже те участницы, которые до этого не имели никакого представления о бессознательных процессах, естественным образом понимали, как «помочь» терапевту/матери/отцу сохранить группу. Другие участники группы сперва изумлялись и недоумевали по этому поводу, а потом начинали соревноваться с ними. Если групп-аналитик интерпретировал то, что новичок воспроизводит патологические паттерны, заложенные в детстве, другим участникам становилось от этого понимания легче, но эта же интерпретация вызывала у новичка ярость. В конце концов, «она ведь очень старается» и почему ее так «грубо отчитывают»?
Является ли проституция символическим маневром, который позволяет сохранить семью? Можно ли сказать, что функция проституции заключается в сохранении семьи с помощью внешнего «поставщика сексуальных услуг» в тот момент, когда дела дома плохи или в воздухе повисло напряжение, которое можно сбросить на стороне? Могут ли жертвы инцеста лучше других справляться с профессиональными рисками проституции в последующей жизни? В этом смысле инцест можно рассматривать едва ли не как профессиональную подготовку. Херман дала очень простую и ясную формулировку: «Отец фактически заставляет дочь расплачиваться собственным телом за близость и заботу, которая должна доставаться безвозмездно. Тем самым он разрушает защитную связь, существующую между родителями и ребенком, и приобщает свою дочь к занятию проституцией» (Herman 1981, р. 4). Херман подробно пишет об ощущении власти над другими, которое эти женщины испытывают в роли «стража тайны инцеста». Фантазии этих девочек часто поддерживает отец, запугивающий их тем, что в их силах разрушить или сохранить семью. Херман отмечает, что, занимаясь проституцией, эти женщины порой по чистой случайности понимают, что среди мужчин, обращающихся к проституткам, есть те, которые «заводятся» от рассказов об инцесте (Herman 1981, р. 98).