, при котором защитным образом избегается полное осознание этих несоответствий» (Blum 1980, р. 111). При этом для выживания ребенку необходимо «вспомогательное Эго»
[9] (Spitz 1946,1951) изначально предоставленное родителями. Это подтвердилось во многих исследованиях развития детско-родительских отношений (например, Bowlby 1951,1958; Bowlby et al. 1956; Боулби 2005; Burlingham & Freud 1943). О похожем процессе в исследовании роли матери в формировании пограничной личности пишут Мастерсон и Ринсли (Masterson & Rinsley 1975). Авторы подчеркивают влияние на ребенка чередования либидинальной материнской доступности (поощрения) и ее отсутствие на этапе сепарации-индивидуации. Ребенок, у которого в будущем сформируется пограничная личность, откликается на поощрение со стороны матери отрицанием сепарации. Это само по себе подкрепляет отыгрывание ребенком его фантазий воссоединения с материнским частичным объектом и способствует его зависимости и страху быть брошенным в случае, если он осмелится отделиться. Лотштейн (Lothstein 1979) пришел к аналогичным выводам при изучении роли матери в формировании транссексуализма у мужчин и женщин. По его словам, «такие матери не могли выносить сепарацию и ипдивидуацию своих сыновей, происходящую через мужскую идентификация и оставались привязаны к ним посредством женской идентификации. Вероятно, они воспринимают гендерную обособленность мальчика как угрозу своей собственной целостности». Лотштейн описывает процесс, наблюдаемый при воспитании дочерей, становящихся впоследствии транссексуалами:
«Такие матери воспринимают продолжительную и непрерывную идентификацию своих дочерей как угрозу их собственной целостности. Активно отодвигая дочерей от женской идентификации, они словно защищают себя от симбиотического слияния и регресса. Наши клинические данные свидетельствуют о том, что мужская идентификация их дочерей может в определенной степени иметь защитный характер, помогающий отразить от самих себя и от собственных матерей обоюдные убийственные желания» (Lothstein 1979, р. 221).
Далее он выдвигает гипотезу, что «склонность матери к срыву гендерной идентичности ребенка будет меняться в зависимости от пола ребенка, напряжения между супругами, текущих отношений с собственной матерью и нынешнего состояния ее бисексуального конфликта» (Lothstein 1979 р. 232, курсив Э. У.). Эти дети соответствуют ожиданиям своих матерей, что является для них единственной возможностью для выживания. Поступая таким образом, они формируют ощущение ложного Я со свойственными ему структурными дефектами и слабостью.