. Груди свисают, точно пустые мешки, под дряблыми ляжками торчат золотушные колени, живот ввалился почти до самого позвоночника. Женщина отбрасывает на кирпичную стену четкую тень, изобилующую буграми и рожками, которая бледнеет и вырастает, как только женщина отходит на миг от газового фонаря. Четверть второго.
На юге площади вдоль стены семенит крыса. Женщина замечает ее и бьет в ладоши, одновременно шшшикая.
Ничего не меняется. Констебль полиции Эдвард Уоткинс, совершая обход каждую четверть часа, прибывает по восточной улочке, пересекает площадь и, не заметив ничего необычного, уходит по западной. Его туфли скрипят. Северо-западный газовый фонарь подсвечивает желтым пуговицы его мундира и значок на фуражке. Будь свет получше, можно было бы рассмотреть, что у него рыжие волосы, лицо в красных прожилках и маленькие глазки. Двадцать минут второго. Мужчина, пришедший с Бернер-стрит по Коммершиал-роуд, движется через Элдгейт[10] ни быстрым, ни медленным, а нормальным шагом. Мужчина довольно высок, широкоплеч, черты лица, насколько можно рассмотреть, правильные, человек он упитанный, и его рот частично скрывают длинные светлые усы. Под расстегнутым черным сюртуком весьма строгого покроя виден серый жилет, перечеркнутый толстой золотой цепочкой от часов. На широком шелковом галстуке кремового цвета блестит булавка - тоже золотая, в виде подковы. На го-лоре - шапокляк, скрывающий в своей тени глаза. Обут мужчина в черные, лакированные, очень изящные ботинки. Он одет со вкусом, ценимым повсеместно, так же, как и его неизменная жизнерадостность. Вопреки обыкновению, сегодня вечером он без перчаток. В правой руке мужчина держит рыжеватую кожаную сумочку продолговатой формы, похожую на акушерский саквояж. Его тень движется вслед за ним, то суживаясь, то расширяясь в зависимости от освещенности, поочередно бледнея либо темнея, преломляясь о прямой угол на стыке тротуара со стеной или внезапно исчезая у него под ногами.
Полвторого.
Констебль полиции Эдвард Уоткинс прибывает по восточной улочке. Он слышит, как женщина заунывно кашляет. Затем он поглядывает через плечо на освещенное окно склада и видит силуэт ночного сторожа. Все спокойно. Полицейский отпихивает ногой бумажный пакет, принесенный ветром, не спеша приближается к западному краю площади и уходит. Стук его башмаков постепенно становится тише и смолкает. Час тридцать три минуты.
Мужчина, шагавший через Элдгейт, приходит по восточной улочке и быстро осматривается.
Женщина тотчас замечает его и выступает вперед, пытаясь выдавить из себя улыбку. Два верхних резца, когда-то выбитые кулаком, зияют черными дырами.