— Коля, давай откладывать не будем, раз не чужие. Чего мы тоже будем откладывать? Наливай, но мне не очень.
Выпили еще по рюмке.
— Давай, чтобы не откладывать, — предложил Эдик. — я тебе даю тридцать тысяч. И прямо сейчас могу их принести. Вот через пять минут я уже тут с деньгами.
— Да, я тебе верю, Эдик, как, может быть, себе не верю. Витьке вот не верю, а тебе верю. Но дядя для меня дороже.
— Причем здесь дядя? Ты же книгу продаешь, а не дядю?
— А это как сказать. Ты вот не помнишь дядю Тимошу моего, а он, знаешь, что такое для меня? Он рыбачить меня научил. На Спартак в первый раз отвел. Да я за дядю Тимошу… Эх! О чем ты говоришь!? — он махнул рукой.
— Давай по рюмке еще. Обойдутся твои таблетки.
— Давай, но только из уважения к вашей семье.
— За нашу и вашу семью! Нет, это неправильно! Давай, раз договорились, сначала за нашу, а потом за вашу.
— Коля!
Разошлись они заполночь. Эдуард был доволен, что успел купить книгу до того, как Коля догадался залезть в интернете. А у Коли теперь было пятьдесят тысяч рублей, и он не ударит в грязь лицом ни перед бывшей женой, ни перед дочкой. Он легонько шлепнул деньгами Бобика по носу, тот не возражал.
ГЛАВА 9. КОПИ ЦАРЯ СОЛОМОНА
/Что-то постоянно меняется, а что-то остается /
/относительно неизменным, как, например, камень./
/Философ Маналов./
Дергачев вышел из дома, в руке — портфель, на голове — головной убор, согласно сезону. А в портфеле лежало то, что оттягивало его ручку при каждом покачивании, как бы напоминая о себе. Дергачев решил пройтись пешком, и обдумать еще раз, что и как он скажет Валере, потому что от этого будет зависеть, получит ли он то, на что рассчитывает, или нет. Это было важно. Если он получит то, на что рассчитывает, он не только банально поднимется, но и, что гораздо важнее, перейдет на другой уровень. А на том уровне все по-другому. Он к этому долго и упорно шел, и вот теперь он в шаге от намеченного.
Почему-то, Дергачев был практически уверен, что все получится. И только одно какое-то мелкое сомнение немного беспокоило его. Он никак не мог ухватить, что именно его беспокоит. Поэтому и пошел пешком. Когда ходишь, голова работает лучше, и что-то в нее да приходит. Надо ещё раз все хорошенько обдумать, попробовать нащупать то, что мешает, и, по возможности, его нейтрализовать.
Он прошел по одному тихому переулку, свернул в другой, такой же тихий. Перешел в третий.
«Что там не говори, а в центре города, при всей его загазованности, можно найти то, чего в других местах не найдешь — тишину и безлюдье, подумал Дергачев. — Раз дерево, два дерево, три дерево»… — Он вышел на главную пешеходную улицу города, и сразу провалился в разноликую толпу, издающую многочастотный гул, который послужил опровержением подуманному прежде. Дергачев огляделся. Слева громко пел в сопровождении молодежного ансамбля пожилой гитарист: