Не знаю, когда до меня доходит, что я всем телом прижимаюсь к Уильяму. Но когда я это осознаю, щеки заливает пунцовой краской. Я уже не смеюсь, порывисто дышу, замираю, и Уилл застывает. Я думаю, он тоже лишь сейчас понял, что прижимает меня к себе так крепко, что я спиной ощущаю рельеф его торса, и мы оба буквально перестаем дышать. Я не могу пошевелиться и могу думать только о том, что горячие ладони парня сжимают мои плечи, затем медленно спускаются вниз по рукам, талии и останавливаются где-то на бедрах.
Его тяжелое дыхание обжигает мне шею, грудь сдавливает неизвестное чувство, и я поднимаю голову, чтобы встретиться с ним взглядом в отражении.
Уилл в зеркало не смотрит. Он смотрит на меня. Его взгляд смело путешествует по моим плечам, прилипшим к скулам волосам. Его щека касается моей, и мои колени подкашиваются по неизвестной рассудку причине.
В этот момент Уилл все-таки выпрямляется, и наши взгляды встречаются в отражении. Я никогда не чувствовала ничего подобного. Растерянность. Какая-то глупая неловкость и смущение. Сердце делает кульбит, а Уилл смотрит так пристально, что меня обдает жаром, словно меня окатили кипятком.
– Что вы натворили? – раздается громкий возглас, и я отскакиваю от парня. Мы оборачиваемся и видим разъяренную уборщицу. Она, словно дикая фурия, проносится мимо, подбегает к забрызганному зеркалу и сокрушенно качает головой. Вид у нее такой, словно мы не водой туалет забрызгали, а чем-то похуже. – Чем вы тут занимались? Что делали? Малолетние извращенцы!
Я не могу сдержать смех. Уилл тоже взрывается хохотом, однако потом виновато опускает голову:
– Мы согрешили.
– Осквернили сей храм, – подыгрываю я. – Он опасный искуситель. Перед ним очень трудно устоять, поймите. Я хотела, но не смогла. Даже сейчас…
– Иди ко мне…
– Вот, видите, я… я просто не могу. – Я хватаю Уилла за майку и резко дергаю на себя. – Спасите, у меня не получается сопротивляться, нет…
– Ближе, – требует он, сцепив руки за моей спиной, – еще ближе.
– Не выходит, прошу вас, о боже, что же это такое…
Уильям откидывает назад мою голову, проходится пальцами по шее, а глаза уборщицы становятся размером с озера в Висконсине. Парень прижимается ко мне всем телом, а я женщина взмахивает тряпкой, будто саблей.
– Бесстыдники! – верещит она. – Вон, пошли вон!
Я сгибаюсь от смеха, а Уилл сводит брови:
– Будет вам! Где еще вы посмотрите, как люди целуются.
– Убирайтесь!
Я хватаю парня за руку и тяну за собой.
– И не мечтай, птенчик! – Мы бежим по коридору, соприкасаясь локтями. – Никаких поцелуев у нас с тобой не будет.