– Всё в порядке, я просто отвлеклась.
– Опасно отвлекаться на дороге, птенчик.
– Да ты вообще руль не держишь, сидишь себе и болтаешь, к нам поворачиваешься.
– Потому что я умею водить, а ты – нет. Мне можно, тебе нельзя.
– Это с чего вдруг? Потому что я девушка?
– Ого, а у нас в салоне феминистка завелась, – присвистывает Уилл. – Ну ничего, мы с тобой быстро справимся. Поверь мне!
– Не говори чепухи, у тебя не получится меня переубедить. Неужели ты лучше меня машину водишь только потому, что ты мужчина? Что за абсурд.
– Прости, но это факт. В фильмах и книгах твоих много девушек за рулем? Нет, мне что-то в голову даже примеров таких не приходит.
– Значит, плохо думаешь. – Я пытаюсь сосредоточиться на дороге, но в то же время мне хочется ответить этому засранцу.
– Нет, сама подумай, Реган: «Сверхъестественное», «Хорошо быть тихоней», «В дороге», «Элвис и Анабель»…
– «Элвис и Анабель»? – Я прыскаю, а Уилл протяжно вздыхает. – О, я поверить не могу, а ты, оказывается, романтик!
– Я один раз посмотрел.
– Ну да, ну да. Конечно. Что ты врешь? Так и скажи, что вечерами пересматриваешь, завернувшись в одеяло. Наверное, плачешь, когда они ссорятся, верно? Милый Уилли.
– Почему ты девушка?
– Так уж вышло.
– Плохо вышло. Я бы уже давным-давно тебе врезал, птенчик. Ты невыносима.
– Ты уже говорил об этом. И, кстати, фильм «Жестокие игры». Там в конце главная героиня едет на машине, и в этой поездке заключается символика фильма, ясно?
– А ничего, что это автомобиль главного героя, и никакой бы символики не было, если бы не он и не его дикая любовь к тачке?
– Фильм пересмотри! – возмущаюсь я, повернувшись к нему.
– За дорогой следи! – в ответ возмущается он.
Я цокаю и усаживаюсь удобнее. Какой зануда. Оказывается, ему дорога жизнь. Кто бы мог подумать? Значит, кидаться в драку – нормально, а съехать в кювет – безумие? Странный парень.
Мы едем часов пять. Я наконец привыкаю к коробке передач, и машина уже не рычит. Мы несемся по шоссе, воздух нагревается все больше, и в конце концов мы просто включаем музыку и молчим, думая каждый о своем.
Уильям достает книгу, находит закладку. Слежу за тем, как он перелистывает желтоватые страницы и хмурит вспотевший лоб. Мне нравится за ним наблюдать. Кто бы мог подумать, что Уильям может держать в руках не сигарету, а книгу? Как много я о нем еще не знаю. В какой-то момент он отрывается от истории и смотрит на меня. Его губы расплываются в улыбке, а я смущенно перевожу взгляд на дорогу и краснею. Именно от жары, а не от его любопытных глаз. Он усмехается, возвращается к чтению, и я тоже улыбаюсь. Странный он, да и я. Странные мы оба, особенно когда находимся рядом.