«Изнасилуй меня. Изнасилуй меня, мой друг», – поет Уилл, прожигая во мне дыру. Около него вьются девушки, а он обнимает их, прижимает к себе, пока они карабкаются по его телу, как по канату.
– И конечно, он хорошо поет, – отвернувшись от сцены, улыбаюсь я. В груди у меня пылают злость и обида, и я, черт подери, понятия не имею, откуда взялись такие чувства.
– В этом мире вряд ли есть что-то такое, что не получается у этого парня, – заявляет Мичико и смотрит на меня с сожалением. – Это тебе песня его посвящается, милочка?
– Нет.
– Да, – одновременно отвечают Джесси и Тэмми.
Я пожимаю плечами и неохотно соглашаюсь:
– Возможно.
– Видимо, ты разозлила его.
– Уилл такой талантливый, что сам себя научился злить. – Я вырываю из рук Тэмзи свой стакан с соком – что он там делает? И вновь жадно пью. Кошусь на сцену, а Уилл продолжает обнимать двух незнакомок. Они потные, и глаза у них горят.
Меня тошнит.
Неожиданно он берет микрофон в руки и идет к нашему столику, оставив позади расстроенных девиц. «Презирай меня, делай это снова и снова. Опустоши меня. Изнасилуй меня, мой друг». Он оказывается передо мной. Губы его искривлены улыбкой, а смотрит он так, что мне хочется провалиться сквозь землю и больше никогда не возвращаться. Парень резко наклоняется, и между нашими лицами остается всего несколько жалких сантиметров.
– Ты почти уничтожена, – едва слышно шепчет он и касается губами моей щеки, – ты проиграла, птенчик.
Становится нечем дышать. Его горячие губы так близко, и мое сердце останавливается. Хочется оттолкнуть его, но я не могу пошевелиться. Лишь бросаю на него взгляд и тут же об этом жалею.
Я не понимаю, что сделала неправильно, чем разозлила Уилла, почему заслужила его презрение. Но мне не нужно знать ответ. Я просто в очередной раз убедилась, какие люди эгоисты и как рьяно они самоуничтожаются, обвинив в этом тех, кому они дороги.
– Тебя ждут, Уильям, – произношу я, умудрившись равнодушно улыбнуться. Подаюсь вперед и касаюсь губами его щеки. Сердце у меня рвется из груди, бьется о ребра и взвывает на неизвестном языке, но голос мой спокоен, ровен и тих. Не узнаю его и удивляюсь, но не подаю вида. – Я вижу, как ты на меня смотришь, – томно повторяю я его слова, – но ничего не будет. Ты мне не нужен. Возвращайся на сцену, там тебя утешат.
Я отталкиваю парня от себя, а затем вновь тянусь к соку. Опрокидываю содержимое и решительно поднимаюсь из-за стола.
Голова кружится, и я едва не падаю.
– Осторожно, – восклицает Джесси и поддерживает меня за руку.
Я пару раз моргаю.
Не понимаю, что такое. Картина смазывается, а музыка превращается в какофонию звуков, давящих на виски. Хочу уйти, но Уилл хватает меня за локоть, тянет на себя. Лицо у него становится совсем другим – смягчается. Или мне кажется? Колени подгибаются. Я ощущаю, как странная сила – горячая и теплая – тянется к сердцу и берет его в широченные ладони.