— Да не обиду, — прервал его Джейк, — а наоборот: сделал ему одолжение. Люди типа Рафферти — решительные, честолюбивые, рвущиеся к власти — терпеть не могут, когда им делают одолжение. Они считают позорным быть кому-то обязанными.
— Боже мой, Джейк! — воскликнул Минтон. — Какой же ты циник!
— Нет, я не циник. Просто ты и тебе подобные, Карт, ненавидите правду. Когда вам говорят правду, особенно неприятную, вы тут же обвиняете человека в цинизме.
— Может, и так. А чем ты объяснишь, что у Рафферти столько друзей? Ведь сотни людей чуть не молятся на него.
— Друзей Рафферти можно разделить на две группы: тех, кто боится его, и тех, кто надеется что-то от него получить. И все они ненавидят его. Тайно или явно, но ненавидят.
— А Рафферти? Он им отвечает тем же? — поинтересовался Брейден.
— Нет, он презирает их, но использует.
Минтон поднялся и знаком попросил официанта подать счет.
— Ты не совсем прав, Джейк, — заметил он. — Рафферти любит, например, своих детей, особенно дочь, доброжелательно относится к старику Сэму Фарроу и даже к Фаричетти, хотя знает, что Томми — мелкий жулик. Нет, Джейк, по-моему, ты совсем не знаешь Рафферти… Во всяком случае, я хочу вернуться до начала вечернего заседания, чтобы успеть переговорить с Эймсом. Рафферти уже полтора дня дает показания, а я до сих пор не добыл ничего интересного; мое начальство постоянно требует чего-нибудь особенного.
— Ну, а я, пожалуй, пропущу еще стаканчик, — проговорил Шерман. — Как вы, ребята?
— Мне что-то вообще не хочется уходить отсюда, — признался Джейк, — тем более, что Клод специально пришел подоить меня, повыспросить, что означает весь этот «кордебалет», и я обещал его просветить… Хотя, позвольте! Боб, освещать работу профсоюзов — это же твоя область, ты лучше меня ответишь на его вопросы. Моя специальность — люди, а не организация.
Клод Брейден несколько застенчиво взглянул на Шермана.
— Вы понимаете, — сказал он, — вообще-то эти дела не по моей линии, я и сам не знаю, почему редакция направила сюда именно меня. Но коль скоро я здесь, мне кажется…
— Но что же все-таки вы хотели бы знать? — спросил Шерман.
— Ну, например, я совершенно не понимаю разговоров о каких-то фиктивных профорганизациях на местах, о «бумажных» комитетах, о судомойках, мастерах игрушек, продавщицах и еще бог знает о ком. Одним словом, обо всех, кого силой принуждают вступать в профсоюз транспортных рабочих. Это выше моего понимания.
— Иногда и моего тоже, — улыбнулся Шерман. — Однако я все же попытаюсь объяснить. Видите ли…
— Постой, — вмешался Джейк. — Пожалуй, я сам рискну это сделать. — Он повернулся к Брейдену. — Беда в том, что Боб — эксперт и своими объяснениями еще больше вас запутает. К тому же он симпатизирует профсоюзам, а я отношусь к ним объективно. Настолько объективно, что моя объективность часто перерастает во враждебность.