Рафферти

В заключение своей краткой, сугубо деловой речи, лишенной какого-либо намека на сенсационность, председатель комиссии сенатор Орманд Феллоуз сообщил, что следующим будет давать показания свидетель Джон Кэрол Рафферти. На заседании отсутствовал лишь один член комиссии — Хартуэлл Эрли-старший, сенатор от огромного промышленного штата на северо-западе США.

Уже одно то, что Эрли позволил себе не прийти на столь важное заседание, свидетельствовало об его исключительном положении как одного из старейших и влиятельных сенаторов в высшем законодательном органе страны.

Разумеется, Эрли не мог не знать, что главный юрисконсульт комиссии Джордж Моррис Эймс в то утро намеревался приступить к допросу Джека Рафферти. Об этом всю неделю трубили пресса, радио, телевидение, и даже газеты Лондона, Парижа, Брюсселя помещали под большими заголовками сообщения из США о процессе. Никто в огромном зале, где происходило заседание, не сомневался, что Объединенная комиссия конгресса по расследованию деятельности профсоюзов (в прессе ее называли Комиссией по борьбе с вымогательством в профсоюзах) намерена во что бы то ни стало расправиться с Джеком Рафферти.

Длившийся уже две недели допрос свидетелей являлся лишь прологом к главному событию драмы. Показания свидетелей и обширные материалы, тщательно и долго собиравшиеся аппаратом комиссии — бывшими сотрудниками ФБР, бухгалтерами, юристами и профессиональными провокаторами, — должны были послужить определенным фоном для того, что предстояло теперь, то есть для допроса самого Рафферти.

Да, сенатор Эрли должен был знать, что в конце концов Рафферти придется предстать перед комиссией. Однако, как и все зрители, переполнившие утром в понедельник зал заседаний, как все члены миллионного союза Рафферти (профессионального союза транспортных рабочих), как миллионы зрителей телевидения и читателей газет, следивших за ходом следствия, сенатор был уверен, что Джек Рафферти поступит так же, как поступали многие до него: сошлется на право, предоставленное ему пятой поправкой к конституции США, и откажется давать показания.

Старик Сэм Фарроу, президент профсоюза транспортных рабочих, вызванный в комиссию несколькими днями раньше, сослался на эту поправку и отказался отвечать на вопросы, создав тем самым соответствующий прецедент. Невозмутимый, с ничего не выражающим лицом, сидел он на заседаниях целых два дня, не опуская глаз перед гневными взглядами раздосадованных и раздраженных членов августейшей комиссии, вынужденных выслушивать лишь весьма каверзные и хитроумные вопросы, с которыми обращался к свидетелю хотя и молодой, но очень способный главный юрисконсульт.