— Родители у неё были? — снова донёсся до слуха Насти хрипловатый голос доктора. — Я имею в виду, оба родители были?
— Отец только… — Настя услышала, как мать вздохнула. — Отец… да и тот…
— Пьёт? — осторожно спросил доктор.
— Пьют! — поправила мать. — С мачехой на пару!
— Бедная девочка! — доктор замолчал… слышно было, как он, позвякивая, собирает какие-то инструменты. — Её Вероникой, кажется, звали? А похороны когда?
Словно рухнула запруда, и тяжёлый поток воспоминаний безжалостно обрушился на беззащитный, обнажённый Настин мозг. Всё странно и страшно перемешалось в стремительном этом потоке: смерть учительницы… ярко-оранжевая иномарка, стремительно несущаяся из пустоты прямо на неё, Настю… Вероника, неожиданно оказавшаяся рядом, заслонившая её собой… другая Вероника, окровавленная, пугающе неподвижная, посмотрела вдруг на Настю широко открытым, безжизненным взором… а потом, заслонив всё и вся, выплыла откуда-то из глубины подсознания страшная Чёрная книга… и Настя явственно ощутила смертельную опасность, исходящую от пожелтевших древних её страниц…
— Книга! — отчаянно закричала Настя, вскакивая с кровати. — Книга! Это всё Книга!
В глазах у Насти стоял какой-то странный красноватый туман, всё вокруг дрожало и расплывалось, но Настя сумела всё же рассмотреть сквозь кровавый этот туман испуганное лицо матери… тотчас же какая-то чужая безжалостная сила схватила Настю, крепко до боли сжала её, швырнула на пол у самых материнских ног…
— Настя! Доченька! — мать подхватила её, прижала к себе. — Ну, успокойся, успокойся! Всё будет хорошо, вот увидишь!
— Книга! — Настя судорожно билась в руках у матери, — Уничтожь Книгу! Сейчас же её уничтожь!
— Доктор! — закричала мать, с трудом удерживая Настю. — Помогите, доктор! Сделайте хоть что-нибудь!
Настя вдруг почувствовала, как чьи-то сильные руки обхватили её, оторвали от матери. Она попыталась, было, сопротивляться, но руки были сильнее: вот уже Настя оказалась снова в кровати, потом что-то больно укололо её в правое плечо…
— Нет! — пронзительно закричала Настя, поняв что произошло. — Не надо! — она уже снова проваливалась в прежнюю обволакивающую пустоту… мысли путались, уплывали куда-то… сказывалось, наверное, действие укола… — Мне нельзя спать! — из последних сил прошептала Настя. — Книга! Сначала Книга! Её надо… .. надо её… — язык Насти заплетался всё больше и больше, отдельные бессвязные слова сливались в сплошное неразборчивое бормотание, — уничтожьте Книгу… она… её…
— Что она хотела нам сказать? — удивлённо спросил доктор, наблюдая как мать осторожно укрывает спящую Настю одеялом, заботливо поправляет ей подушку. — О какой книге речь?