Это было так неприятно, омерзительно даже, и Настя вновь забилась изо всех сил, в тщетной попытке вырваться из наглых этих рук… и всё вновь окончилось полной неудачей.
— Сюда давай! — прошипел кто-то из парней, тяжело и прерывисто дыша. — Быстрее!
И вдруг завопил что есть мочи изменившимся до неузнаваемости голосом. Точнее, все они вдруг завопили на самые разные голоса.
Настя неожиданно почувствовала вокруг себя пустоту и, не успев ещё ничего толком понять, чувствительно ударилась о землю. Хорошо ещё, что это был уже не асфальт, а какая-то трава. По асфальту же, уже вдалеке, стучали, быстро затихая, каблуки панически удирающих парней.
Это было хорошо… вот только что смогло так их напугать?
Позади Насти послышался какой-то шорох и, тотчас же обернувшись в ту сторону, Настя сама едва не заорала от ужаса.
Это был сон, её собственный сон… но даже во сне трудно было вообразить себе чудище, подобное тому, что стояло теперь метрах в трёх-четырёх позади её. Огромное чёрное создание с жутко светящимися глазами… впрочем, разглядеть его более подробно Настя так и не успела. Чудище вдруг стало стремительно съёживаться, уменьшаться в размерах… ещё немного и оно превратилось в уже знакомого Насте по квартире чёрного кота.
— Спасибо, котик! — совершенно искренне сказала Настя, поднимаясь на ноги и торопливо оправляя на груди и коленях, измятую ночную сорочку. — Хоть это всё и во сне, но всё равно спасибо!
Кот хрипло мяукнул, как бы отвечая Насте, и вдруг вновь начал превращаться, на этот раз в Книгу… а Настя, постояв ещё некоторое время в нерешительности и подождав окончание вторичного сего превращения, медленно к ней подошла, наклонившись, вновь взяла в руки. Потом, тихо, не спеша, продолжила свой путь.
Дальнейшее её продвижение не было отмечено какими-либо особыми происшествиями, разве что редкие прохожие по-прежнему оборачивались ей вслед. Вскоре Настя стояла уже возле такого знакомого ей подъезда одной старой доброй пятиэтажки хрущёвских ещё времён, ничем особенным не выделяющейся из целого ряда себе подобных.
Поднимаясь на третий этаж по грязной, слабо освещённой лестнице, Настя запоздало пожалела о том, что второпях не успела одеться, выходя из дому. Тогда это её крайне мало волновало, вернее, не волновало вовсе, а вот сейчас почему-то начало волновать. Там, у гроба наверняка будут сидеть люди… отец, мачеха… старушки-соседки. Всё траурно, всё печально, всё честь по чести. И тут входит она, Настя, в легкомысленной своей ночнушке да ещё и босиком в придачу…
«Но это же сон! — мысленно успокоила себя Настя. — Кто будет обращать внимание во сне на подобные мелочи! Да и не нужны мне во сне всякие там старушки!»