Людцов поворотился к профессору задом и направился к выходу, оставляя последнего наедине с Евой. Чёрноликая, атлетическая бестия учуяв близкую смерть, восторженно изогнулась для прыжка. Серьёзная и грациозная, она как будто собралась ставить новый мировой рекорд. С её лица с новой силой потекли слюнки, растягиваясь, в длинные, истончающиеся книзу нити желудочного сока. Ева Браун приняла стойку: её мышцы окаменели, губы возбуждённо задёргались, хвост замер в неподвижности.
— Стой, мелкий ты пакостник, комедиант, сверхчеловек сранный… — переходя на фальцет, закричал Шариев. Профессор совсем потерял апломб и вёл себя, как цепляющееся за жизнь, безмозглое животное. Брызгая слюной, он бросал в спину кибернетика смехотворные оскорбления, слишком дряблый, слишком инфантильный, чтобы сказать напоследок что-то по-настоящему увесистое, прищущить до мозга костей. Кирилл Антонович визжал, кривлялся и царапал подлокотники кресла, не зная как предотвратить неотвратимое. — Ты не можешь этого сделать, не посмеешь, бездарность, клоун, говно на палочке. Будь ты проклят, сучонок…
Входные двери бесшумно раздвинулись и Людцов, не оглядываясь, вышел в коридор. Ему хотелось ещё что-то сказать на прощание, но тогда бы это грозило обернутся дешёвой мелодрамой, обыкновенной размолвкой двух почтенных гнид, опереточной ссорой друзей-приятелей, а опуститься до такого Людцов позволить себе не мог. Всё что угодно, только не эта обывательская требуха пошлости. Ужо если расчеловечиваться, так расчеловечиваться по полной, до победного конца. Дверные створки за ним сдвинулись, как бы обрезая поток оскорблений лезвием кухонного ножа. В полутёмном коридоре показалось неестественно тихо, словно космический корабль находился глубоко под землёй. Всё — был человек и нет.
— Маман, — позвал в пространство Людцов.
— Слушаю.
— Помещение центрального зала биоза нужно будет прибрать. Направь туда уборщиков.
— Выполняю.
— Не сейчас, минут через пятнадцать.
Среди ночи Людцова разбудило тонюсенькое пиликанье — пищало сигнальное устройство индивидуальной защиты. Кибернетик открыл тяжёлые веки: «Черт подери, этого еще не хватало» — подумал он, недовольное протирая глаза.
— Выключи сигнал тревоги. Что случилось, Маман?
— Сработал тревожный датчик индивидуального средства защиты ЛР-47.
Людцов опустил ноги с кровати, спросонок он плохо соображал, в голове продолжало немилосердно пиликать. Стоп. Что всё это значит: индивидуальное средство защиты ЛР-47, или «элерка» на языке технического персонала. Как такое может быть? Первоначально было задействовано сорок шесть персональных устройств безопасности — именно столько людей находилось на борту звездолёта «Экзис». Сорок шесть членов экипажа — сорок шесть персональных датчиков безопасности. Последний — сорок седьмой, Людцов активировал всего несколько дней назад. Сорок седьмой чип элерки он вклинил в эластичную мышцу Евы Браун. В этом не было никакой необходимости, скорее кибернетик сделал это чтобы перестраховаться, так на всякий пожарный. К тому же, это был очень удобный способ постоянно знать место нахождение своей подопечной, то бишь потихонечку за ней наблюдать — мало ли чего. Сработать датчик мог только в случае если его носителю угрожала опасность физического уничтожения. В случае с Евой Браун такую возможность кибернетик исключал полностью. Но именно ЛР-47 подавал сейчас сигналы бедствия и это было в высшей степени неожиданно: да ну, не может того быть, кто-кто, а фройлян Ева могла за себя постоять. И однако же датчик запиликал, а на приборной доске безопасности в главной рубке управления, сейчас наверняка мигал рубиновый глазок тревоги. Странно, очень странно. «Странно» даже не то слово. Кто или что на этой планете могло угрожать ксеноморфу — абсолютному монарху местной фауны? Единственно что приходило на ум: энтропофаг. Может действительно — он. Из всего царства живых только энтропофаги представляли непосредственную угрозу для чужих, только они одни. Такие случаи конфликтов, по всей видимости, являлись великой редкостью, но исключать их полностью, даже исходя из существования самой теории вероятности, было никак нельзя. Неужели такое случилось: Ева Браун угодила под каток одного из этих глобальных существ. Ничтожнейший шанс реализовался в действительности.