Еще одна уловка – использование так называемых «суррогатных конечных точек», например уровня содержания конкретной молекулы в крови, который отслеживается синхронно с размером опухоли. Хотя подобные маркеры полезны для определения того, движется ли пациент в правильном направлении, они не дают точного ответа на вопрос, который по-настоящему важен для каждого пациента: предоставит ли мне этот препарат больше времени?
Мы также рассчитываем на то, что новые лекарства будут тестироваться наилучшими способами, доступными в настоящее время. Но это не обязательно так. Существуют примеры терапевтических подходов, которые сопоставляются с методами лечения, более не считающимися наилучшим стандартом. В ходе некоторых испытаний выживаемость людей, принимающих новый препарат сегодня, сравнивается с выживаемостью в том или ином историческом периоде, что уже может повлечь за собой неточности. Иногда одобрение лекарств по ускоренной процедуре делается на основе исходных данных о «выживаемости без прогрессирования» или о «суррогатных конечных точках» в надежде на то, что компании в дальнейшем представят более долгосрочные показатели общей выживаемости. Попробуйте угадать, как часто такое происходит.
Далее, пациенты, принимающие участие в исследованиях, как правило, являются относительно молодыми, находятся в хорошей физической форме и не имеют серьезных проблем со здоровьем – кроме рака, разумеется. Обычно они очень заинтересованы в участии, находятся под регулярным наблюдением и в основном придерживаются курса лечения. Но эта идеальная режиссура клинических испытаний не согласуется с действительностью: большинство людей, страдающих от рака, старше по возрасту и слабее здоровьем, чем типичные группы испытуемых. Между тем разнообразные проблемы со здоровьем налагают серьезные ограничения как на доступные варианты лечения, так и на используемые дозы препаратов: в этом ряду можно упомянуть сердечные заболевания, диабет, деменцию, почечную недостаточность. Иногда пациенты не могут или не хотят приходить в больницу для прохождения тестов и лечения по финансовым или иным практическим причинам. Наконец, они могут прекратить прием лекарств, если решат, что переносить побочные эффекты слишком тяжело.
Еще одна большая проблема заключается в том, что все описываемые препараты в основном похожи друг на друга. Образно говоря, вместо того чтобы снабдить нас набором инструментов, оснащенным всевозможными виджетами и гаджетами, которые мы могли бы использовать для борьбы с раковыми клетками, фармацевтическая промышленность выдала нам сумку, набитую гаечными ключами, кинув еще туда для разнообразия парочку разводных ключей. Большинство терапевтических методик, представленных в настоящее время на рынке, нацелены на относительно небольшой набор мишеней, в который входят в основном киназы и аналогичные сигнальные молекулы. Отчасти это техническая проблема: довольно легко найти лекарства, которые будут блокировать сверхактивные киназы, поскольку у последних есть маленькие и удобные биологические «карманы», в которые лекарство проскальзывает тем же манером, каким ключ вставляется в замок. Но на многие другие продукты мутировавших генов рака воздействовать гораздо труднее, и такие случаи зачастую называют «не поддающимися воздействию препаратов».