Вместо того чтобы пытаться уничтожить вредителей всех до единого, фермеры учатся жить с ними. Они регулярно следят за популяциями насекомых и смиряются с определенным уровнем уничтожения своих посевов, используя пестициды только тогда, когда ситуация выходит из-под контроля. Аналогичные подходы сейчас используются для борьбы с сорняками и другими нежелательными видами, даже с плодовитой молью, причем принцип остается одним и тем же: не искоренять, а контролировать, сокращая побочный ущерб за счет минимизации токсичных химикатов, выбрасываемых в окружающую среду. В свою очередь, все это снижает шансы на появление неодолимых суперштаммов, которые вызовут гораздо больше проблем в будущем.
Параллели с раком очевидны. Некоторые опухоли можно полностью вылечить хирургическим путем: это сравнимо с отрубанием больной ветки дерева, раздавливанием насекомого или прополкой изолированного участка сорняков. Как любят говорить хирурги, «ничто так не лечит, как хладная сталь». Другие виды рака оказываются подчас незначительными заражениями, достаточно маленькими и однородными для того, чтобы их можно было искоренить с помощью быстрой химиотерапии и затравить хищными клетками иммунной системы (их можно сравнить с биологическими инструментами типа крошечных червей, которых используют для борьбы со слизнями). Однако запущенное метастатическое заболевание похоже на капустную моль. Такой рак уже повсюду, и у нас нет сил его контролировать.
Мы должны перестать игнорировать эволюционные процессы, происходящие прямо у нас под носом, и не только принять их, но и начать использовать в своих интересах. Мы пытались (и не преуспели) искоренить рак, бросив против него химиотерапевтический эквивалент Agent Orange[65]. Именно это заставило Гейтенби задуматься, нельзя ли приспособить для сражения с онкологическими заболеваниями что-то похожее на интегрированную борьбу с вредителями – переориентировавшись с желания исцелить болезнь на стремление установить над ней жесткий контроль.
Принимая во внимание потенциал резистентности, Гейтенби исходил из предположения о том, что в опухоли изначально будет присутствовать небольшая группа клеток, устойчивых к препаратам, но менее приспособленных к обычной жизнедеятельности, которые будут расти, чтобы заполнить пустоту, оставшуюся после гибели их «сестер», восприимчивых к терапии. Вместо применения максимально переносимой дозы лекарства для предельной минимизации опухоли новая стратегия сводится к использованию более низких доз, сокращающих рак до такой степени, чтобы вокруг все еще оставалось достаточно чувствительных клеток, способных держать в узде резистентные клетки. Как только популяция чувствительных клеток становится слишком большой, им дают еще одну дозу того же лекарства, которая снова их прореживает. Такой подход Гейтенби называет адаптивной терапией: в его основе – идея о том, что с эволюцией надо играть по ее же правилам.