– Так и знай, если это случится, я больше не лягу с тобой в одну постель!
Не знаю, как эти слова вылетают из меня, не понимаю, как осмелилась… Кажется, только сделала хуже.
– Еще угрожаешь?! – лицо мужа искажается яростью. – Да как ты смеешь мне такое говорить?
– Я Асият не уберегла, а Лизу уберегу!
– Да как ты не поймешь, дура! – орет он на меня. – Ты не виновата в смерти сестры, и Лиза не Асият!
– У них души – близнецы! Она такая же добрая, ранимая… Я каждый день вижу Асият в Лизе. Ты не можешь позволить Улдану…
– Я тебе говорил, не привязывайся к ним! Говорил?! Это наказание и для тебя тоже! Пусть твое сердце наконец огрубеет… Пойми, если мы не добьёмся от этих девочек послушания, пиши пропало! Это сироты, которым без нас и надеяться было бы не на что! Мы воспитываем их, дарим им лучшую жизнь, и если они этого не ценят, им же хуже! А закрывать глаза на такое лютое непослушание я никогда не стану. Лиза получит свое, а ты будешь смотреть вместе с остальными! Это научит тебя держаться с ними на дистанции…
Последние его фразы для меня как удары кнута.
– Ты пожалеешь о своей жестокости… – шепчу одними губами.
Он слышит и отвечает так же жестко:
– Возможно, я пожалею, но научу тебя, как к ним нужно относиться… И только посмей отказать мне сегодня в близости! Ты принадлежишь мне, женщина! Ты, твое тело, всё, что на него надето, и даже твоя душа – моя собственность!
Сижу на месте ни рыба ни мясо. Я раздавлена его словами, прибита к месту. Меня будто уже и нет, а Авзурагу всё равно. Он склоняет голову над документами, меня больше не замечает. Нужно встать и уйти, а сил нет. Как в тумане слышу телефонный звонок, сбивчивый ответ Авзурага:
– Как это нашел жениха? Хочет возместить? Все одиннадцать миллионов? Это отлично, брат!
От его слов оживаю, снова начинаю дышать полной грудью, с надеждой смотрю на мужа и спрашиваю, едва он кладет трубку:
– Юрий передумал?
Авзураг смотрит на меня хмурым взглядом, словно решает, поделиться информацией или нет. Всё же удостаивает ответом:
– Парень, с которым Лиза согрешила, согласен покрыть наши потери…
– Значит, наказания не будет?
Этот мой вопрос он игнорирует, всё продолжает сверлить меня взглядом, а потом выплевывает:
– Если я еще хоть раз услышу, что ты выделяешь среди прочих хоть одну из дочерей, я прикажу выпороть тебя! Имей это в виду, Марисоль… А теперь иди и приготовь Лизу к отъезду!